Экзамен-2
Шрифт:
— Кохаро, я не устаю тебе повторять: не важно, каков ты. Ты сделал глупости? Хорошо. Это правильно. Ты сделал правильно? Это хорошо. Но это глупость.
Я уставился ему в пасть.
— Всё в этом мире — глупость. Ты сделал глупость, объявив мою дочь своей женой. Мир изменился, и тебе пришлось нести ответственность за своё решение. Ты несёшь его, и мир меняется снова. Хашеп ещё очень молода и неопытна. А сейчас ей особенно тяжело. Ну, что ж. Можно бросить всё и уехать обратно в твой мир.
— Это будет глупо! — вставил я.
— Это будет глупо, — согласился он. — Но оставаться
— Это же всё глупость.
— Глупости ты говоришь сейчас, — не поддался жрец. — Но потом ты их осознаешь и поймёшь, что я — прав. Уж если ты взялся быть вершителем — то будь же им! И помни, абсолютно не важно, каков ты! Уж каков есть. Важно только то, что ты делаешь. Вот ты вымел двор, хотя тебе этого никто не приказывал. Это было твоё решение, и ты сделал его хорошо. Очень хорошо, кохаро, так и продолжай дальше! Не только во дворе — везде. Приводи себя в порядок, внутри и снаружи. Следи за тем, что ты делаешь, и делай это хорошо. И помни, что Хашеп тоже нужны трудности. Они ей нужны жизненно. Преодоление трудностей для неё не просто возможность развлечься или повод для самосовершенствования. Это её образ жизни. А чтобы понять её образ жизни — тебе придётся немножко пожить её жизнью. Сейчас Урриш даст тебе работу.
— Какую?
— Какую даст. Идите.
Я посмотрел на Урриша. Но жрец никак не выразил своих чувств, даже если они и были. Людям в этом плане всё же проще, отсутствие подвижных ушей и хвоста легче помогает скрывать эмоции. А вот сколько же бедные хаарши тратят сил на то, чтобы добиться такого самоконтроля?
У дверей кухни стояла повозка. Хотя каждый хаарши делает еду себе сам, но множество подготовительных операций проводится в специальном помещении. И, как я понял, почти все рабы заняты здесь. Так что хочешь найти раба — иди на кухню.
— Разгрузишь и разложишь всё по местам, — знакомым скучающим тоном сообщил мне Урриш и собрался уходить.
— А как тут у вас правильно раскладывать?
Он полуобернулся.
— Тебе запрещено делать правильно.
Я не открыл рот от удивления только потому, что чего-то подобного и ожидал.
— А как же мне надо делать?
— Тебе надо делать хорошо. Ты должен разгрузить телегу и разложить всё хорошо. Даже неправильно.
— Но… Разве так бывает?
— Ты сделаешь! — Урриш махнул хвостом, что аналогично нашему пожиманию плеч, и удалился.
А я остался с телегой. Опять экзамен. На удивление странные экзамены мне достаются в последнее
Нет, стоп. Я могу сделать неправильно и хорошо — приказать рабам. Уверен, экзамен мне зачтут. Но это же глупость! Чтобы сам Урриш тащил меня к этой телеге исключительно для того, чтобы я отдал приказ, который он может и сам отдать?
Нет, тут что-то другое.
Как же меня задолбали эти игры слишком умных хаарши! Они тут «трудности преодолевают», а мне корячиться! Им, видишь ли, образ жизни, а мне? Ну, я-то не хаарши! Я обычный человек! Вот с какого ляду они меня по своей мерке кроят без спросу?
И я тут же сам себе дал ответ. Потому что иначе Хашеп придётся кроить себя. По моей мерке. Причём, она, похоже, согласна. И уже это делает!
Я плюнул мысленно и взялся за первый мешок. Так, а что в нём? А куда его вообще? Вот в этом ящике — растения, это понятно. А что в мешке? Развязывать каждый и проверять? А я пойму вообще, что там?
Я решительно двинулся на кухню.
Там сидели все шестеро храмовых рабов, включая и Сисишеп. Они мирно о чём-то беседовали и даже кудахтали. На меня уставились со слабым интересом, только Сисишеп дёрнула ушами и тут же поставила их торчком, явно усилием воли. Я усмехнулся ей, и рабыня совсем опустила мордочку.
— Помогите разгрузить телегу, — я постарался найти компромисс между приказом и просьбой.
—Я не пойду, — тут же сказал один раб. Я только пожал плечами. А потом спохватился и сделал соответственный жест рукой, приставив её к низу спины. Закудахтали все шестеро. И это сразу разрядило обстановку: трое встали, включая Сисишеп.
Во дворе я остановил рабов, уже собравшихся взяться за груз.
— Э, нет, это не ваша работа! Это моя работа. Только я не знаю, что и куда нести. Поэтому сделаем так. Ты, Сисишеп, будешь стоять здесь и показывать, что и в какой последовательности нести. А ты — куда. А ты — где всё это складывать и как.
Всё-таки храмовые рабы — прекрасная вещь! Не знаю, как в других местах, надо будет обязательно сравнить. А здесь — это же чудо! Никто не задал ни единого вопроса, почему это высокий гость с другой планеты таскает жратву на кухню. Никто не стал спорить «Почему это она, а не я?». Каждый выполнил свою работу, причём, идеально! Когда я возвращался к телеге, Сисишеп уже подготовила следующую корзину или мешок, и они говорили мне, куда их нести. А на месте уже Аяах указывал, куда складывать. И как. Объяснял чётко, понятно, но сам не притрагивался.
Сказали «Не твоя работа» — он и не лез.
Нет, прямо душа радуется, какие они хорошие! Пожалуй…
Пожалуй, не зря рабов отдают в храм. Действительно, после такой выучки жить будут правильно. А то, если нет… Меня опять передёрнуло от воспоминаний. Сжигание заживо, отрубление хвостов, съедение воображаемым драконом…
— А бывает такое, что рабов отпускают?
— Конечно, — Аяах тряхнул хвостом. — Меня скоро отпустят. Я надеюсь. А вот Сисишеп — нет.
— Почему?
— А она сама не хочет.