Экзамен по социализации
Шрифт:
— Э… — кажется, даже он опешил. — Я не тра…
Мира схватила с журнального столика фужер и запустила ему в лицо. Он чуть развернулся, пропустив летящий предмет мимо.
— Мира! — я испуганно пыталась восстановить справедливость. — Мира, успокойся! Мы только целовались! Ничего тако…
Фурия металась в поисках чего-то потяжелее. Она схватила деревянную табуретку и запустила туда же, но Макс перехватил ее прямо на лету за ножку свободной левой рукой и кинул обратно с еще большей силой. Мира увернулась,
— Сестра! Успокойся, я тебе говорю. Не трахал я твою Дашу!
Фантастичность ситуации зашкаливала еще и от того факта, что при этом руку мою он так и не выпустил, а я вообще боялась пошевелиться.
Мира сузила глаза:
— Ты лапшу на уши кому-нибудь другому вешай! А то я не знаю, как у тебя это работает! Поцеловал и в койку не потащил?!
— Честно, Мира, честно! — собралась и я.
Она словно только что заметила, что я находилась в шаге от летающих предметов:
— Даша, скажи мне правду! — угрожающе.
— Мира, я правду говорю! Только поцеловались! Причем я сама и начала! Макс не виноват, честно!
Она как-то быстро успокоилась, видимо, поверив в сказанное, но все же пробурчала:
— Ага, невиноватый такой Макс… Бедненький наивный мальчик, попавший в руки роковой женщины… Ну ладно, раз так.
Мы переглядывались, не в силах поверить, что такое цунами так быстро улеглось. И не ошиблись:
— Так, ну-ка отойди от нее! Костик, иди к своей девушке, вы встречаетесь или где?! — она толкнула Белова ко мне. Сама же оторвала меня от Макса, швырнула его обратно на диван и плюхнулась рядом. — Ну, чего стоите? Обнимитесь хоть!
Это она нам, недоуменно пытающимся осознать, что вообще происходит.
— А если мы не хотим обниматься? — вежливо поинтересовался Белов.
Мира посмотрела на него с ненавистью:
— Для такого умного мальчика, Костя, ты слишком тупой! И у нас с тобой ничего не намечается, понял?!
Белов уже отошел от шока настолько, что мог разозлиться:
— Понял! Я домой! У меня сейчас даже дома обстановка получше, чем тут.
И пошел в прихожую, чтобы натянуть куртку. Я поспешила за ним. Сейчас не лучшее время, чтобы оставаться здесь без него.
— Подождите, я отвезу вас, — предложил единственный хладнокровный тут человек.
Я повернулась:
— Не надо. Мы на такси. Поговорите спокойно друг с другом лучше. Созвонимся, Мира?
Она подошла и обняла меня:
— Давай. Извини меня, Дашуль, за эту вспышку. Напридумывала себе черт знает что и вспылила. Но это от страха,
— Понимаю, — я похлопала ее по спине, не испытывая ни малейшей обиды, лишь какой-то дискомфорт от осознания того, что в случае чего, ей не слабо будет запустить в меня и табуреткой. — Пока, Макс.
— Пока.
И я решила добавить:
— Ты ведь не собираешься уезжать? А то мы с Беловым будем по тебе скучать!
Он снова улыбнулся. Уверена, что он и сам этого за собой не замечал. Он улыбался всегда, когда чувствовал чужое тепло, даже выраженное простыми словами, не отдавая себе в этом отчета.
— Если сестра хочет, чтобы мы остались в гимназии, мы останемся. Не вопрос.
В воскресное сладостное утро меня разбудило неуместное завывание сотового. Незнакомый номер.
— Да?
— Николаева! Привет, любовь моя!
— Откуда у тебя мой номер, Белов?
Он замялся. У нас очень романтическая парочка, между прочим, не удосужившаяся даже обменяться номерами телефонов.
— У Макса спросил.
— А у Макса откуда? — я до сих пор не могла проснуться.
— У Миры спросил.
— Ишь, Белов, какими обходными путями ты выискиваешь способ разбудить меня… в семь утра?! — я глянула на часы и раздражение оказалось более бодрящим, чем все остальное. — Опупел?!
— Вопрос не требует отлагательств, Николаева!
Я села, предполагая, что речь пойдет о его отце. Я вчера с Мирой разговаривала, но та ко всей ситуации продолжала относиться настолько спокойно, что даже я расслабилась.
— Говори.
— Николаева, а приезжай к нам сегодня на обед? — его голос стал вкрадчиво-мягким.
— Зачем?
— Да ты не представляешь, что тут творится! — из голоса исчезла вся мягкость. — Я с ума просто сойду! Эти крики уже два дня без перерывов. А при тебе, возможно, постесняется… Да и что тут странного, что моя девушка пришла на обед? А потом, может, получится с тобой уйти хоть на пару часов. Пожа-а-а-алуйста, Николаева, прояви благородство!
Это было и смешно, и грустно. Он считал себя вправе просить меня о какой-то поддержке? Хотя… мне тоже не мешало бы оценить обстановку, так сказать, изнутри. Может быть даже, получится переубедить в чем-то Игоря Михайловича — ну не совсем же он кретин?
— Ладно, Белов, приду. Танаевы спокойны, как кал мамонта, хотелось бы удостовериться, что их спокойствие оправдано.
— Удостоверишься в обратном, — прозвучало обреченно. — Ты только, главное, ни с чем не спорь — а то хуже будет. Я пытался чего-то объяснять, но без толку. Ладно, тогда давай в три.