Экзамен у монстра. Финал
Шрифт:
Француа сжимал задницу Эрики своей ладонью, при этом смотрел на меня так сально, что становилось дурно. Свои грязные мысли он словно скрывать и не пытался.
— Да, останься. И присоединись к нам. Меня хватит на вас обоих! — выпалил этот полный идиот, за что заслуженно получил от Эрики косой взгляд и довольно внушительный подзатыльник. Затем, состроив жалобную гримасу, невинно пропел своей девушке: — Что такого? Я ведь просто пошутил. Это стеб, детка. Мне плевать на Эмму. Она же страшная, ты сама этого не видишь?
Не задерживаясь, я лишь
— Я забуду его. — шептала себе под нос, словно мантру. — Совсем скоро забуду. Боже, почему чертово зелье не подействовала? Не помнить было бы куда проще…
Шаги за спиной быстро сменились звонким голосом:
— Что ты там себе бормочешь? Никогда не нравилась скрытность в девушках.
Когда свет луны озарил Француа Мартена, я испуганно вскочила на ноги и попятилась назад. Грязно облизав губы, он осмотрел меня липким взглядом и оскалился:
— Детка… Переставай играть в недотрогу. Мы оба знаем, ради кого ты сегодня так вырядилась.
Быстро оглядевшись вокруг, я с тревогой поняла — студентов поблизости нет. Все куда-то разом испарились. Мы буквально одни в огромном помещении, где никто не поможет!
— Француа, тебе лучше вернуться к своей девушке. Эрика будет ревновать. — быстро шагая в сторону, я хотела прошмыгнуть мимо парочки пышных деревьев и сбежать прочь.
Только парень оказался быстрее. Поймал меня за шею. Удерживая на месте так крепко, что дыхание перехватило.
— А должна была ревновать ты, глупышка! — резко повернув меня к себе, он нагло притянул мое лицо к своим губам и попытался поцеловать. Мне удалось вывернуться, что взбесило Мартена и он грубо толкнул меня обратно на скамью. Нависая сверху коршуном, он раздраженно выплевывал мне прямо в глаза: — Признаюсь, я надеялся, что если закручу роман с твоей подружкой — ты сама ко мне прибежишь с раздвинутыми ногами. Но ты, Эмма, оказалась той еще сукой! Любишь доводить мужчин до горячки, да?
Выставив руки перед собой, я всеми силами пыталась привести Француа в чувство:
— Нам лучше успокоиться и вернуться в общий зал. Там ты скажешь все, что накипело. Идет? Сейчас не место и не время.
— Конечно, детка. Мы обязательно вернемся. — произнес он пространно, будто имел ввиду нечто совсем другое. Переставая дышать, сгорая от напряжения, я старалась на лету распознавать каждое его движение. Но все равно не успела выпутаться, когда парень нагло схватил мои волосы и толкнул на пол. — Только сперва ты поработаешь ротиком.
— Что, прости? — слезы текли по щекам, реальность казалась страшным кошмаром. Вот-вот половина волос бы оказалась в руках моего бывшего парня, но не этого волновало больше всего. А то, что предстоит пережить дальше. — Француа, ты ведь не такой… Я знаю! Не заставляй меня, не делай мне больно…
— «Не
— Не надо… — молила я, словно это имело хоть каплю смысла. — Назад пути не будет. Это не сойдет тебе с рук.
— Уверенна? — он заржал, словно конь, а после лишь усилил хватку. — Тебя все считают дном, пустым местом. Твое слово против моего? Не думаю!
Мартену таки удалось справиться с брюками, трусы поддались с большей охотой. В ту секунду время будто замедлилось…
Часть 8
А затем яркий луч фонаря осветил лицо Француа Мартена. Двое людей в форме скрутили его по швам, застегивая за спиной наручники. Все еще не до конца осознавая произошедшее, я же смогла подняться и сесть на скамью.
— Ты ведь говорил, что она все выдумывает! Что нагло она клеится к тебе! Француа, ты жалок. Я бросаю тебя, понял! — кричала Эрика Зингермахер, прожигая глазами своего парня. Уже бывшего. За ее спиной стояла вся наша группа, снимающая происходящее на телефон. С разных уголков коридора собиралось все больше зевак, желающих узнать подробности скандальной истории. Наверняка, завтра данная тема будет во всех местных статьях.
— О, боже… — простонал парень, натурально разрыдавшись. Его испуганный до предобморочного состояния взгляд уставился на кого-то вполне конкретного. — Папа? Ты как здесь оказался?
Старик вышел из толпы. Его мрачный взгляд с пренебрежением пробежался по Мартену. Нагло схватив его за вялый отросток, что все еще торчал из брюк, он сжал его так, что сын покраснел.
— Я тебе больше не отец, позор семьи. Справляйся сам. Не копейки на адвокатов не дам! — прошипел он так четко, что я смогла перевести с французского. После чего он посмотрел на меня. Стыдливо, не зная куда деть глаза, протянул руку и едва разборчиво протараторил: — Мне так жаль, дорогая. Клянусь, я не знал, как обстоят дела. Обещаю вам хорошую финансовую компенсацию и любую поддержку, о которой вы попросите.
Мне в руки упала золотая карточка с личным номером миллионера. Особо не вчитываясь, я бросила ее в урну прямо у него на глазах:
— Очень мило с вашей стороны, но я откажусь. Мне достаточно того, что справедливость восторжествует.
Старик лишь хмыкнул, недовольно поведя бровью. А после быстро ушел.
— Мы не подруги Эмма. Я просто за женскую солидарность. — голос Эрики показался мне непривычно искренним. Впервые за годы совместной жизни она не пытается играть какую-то роль. Виновато сведя брови на переносице, она смотрела в пол, когда говорила: — Я посмотрела записи. И все же дала ему последний шанс… Но ты была права. И мне жаль, что я так с тобой обошлась. Если бы не ты, кто знает, как далеко бы зашли наши отношения с этим придурком.