Экзистенциальная психотерапия
Шрифт:
Опросы после прохождения «Est» показали крайне высокий процент лиц, оценивающих свой опыт как чрезвычайно позитивный и конструктивный. Однако мы должны быть осторожными в использовании исследований, проект которых не включал адекватного контроля: значительные эмпирические данные показывают, что никакие оценки исхода не подвержены ошибкам в большей степени, чем оценки в результате простого последующего опроса, представляющие собой, по сути дела, лишь компиляцию свидетельств. Возьмем для примера лишь один проблемный аспект проекта такого исследования – самоотбор. Кто выбирает «Est»? Нельзя ли предположить, что те, кто решили посетить мастерскую «Est» и готовы ради этого расстаться с большой суммой денег, а также вынести изнурительный уик-энд, – что эти люди собираются измениться (или, точнее, меняются) независимо от содержания программы?
Ответ,
На что мы можем опереться при отсутствии надежных показателен результативности? Я предполагаю, что при анализе известных нам внутренних характеристик мастерских «Est» мы обнаружим серьезную и настораживающую непоследовательность. Заявляя своей целью принятие ответственности, в то же время «Est» – чрезвычайно структурированное мероприятие. На уик-энде «Est» действуют многочисленные, жестко проводимые в жизнь базовые правила, не допускается алкоголь, наркотики, транквилизаторы, а также часы. Никому не позволяется выходить в уборную и ванную, кроме как во время специальных перерывов раз в четыре часа. Именные ярлычки нужно носить постоянно. Стулья двигать нельзя. На пунктуальности ставится особый акцент, опоздавших наказывают, не впуская их вовсе или подвергая публичному унижению. Участникам не позволяется принимать пищу помимо редких специальных перерывов, и от них требуется выворачивать карманы, выкладывая припрятанные там «кусочки».
Многие выпускники «Est» вызываются быть бесплатными помощниками, судя по их описаниям своих переживаний, они бывают чрезвычайно возбуждены актом отказа от собственной автономии и купанием в жарких лучах авторитета. Обратимся к нижеследующим заметкам, принадлежащим добровольцу «Est», клиническому психологу:
"Моей следующей задачей было расположить именные бирки. Их должно было быть по десять в каждом вертикальном ряду, и идеально параллельные колонки не должны были касаться друг друга. Теперь я отдавал себе отчет в тщательном внимании «Est» к деталям. Для каждого поручения давались подробные инструкции, продуманные с точностью, какой можно ожидать от лучших справочников. От меня ожидалось выполнение задачи с такой же точностью.
От именных бирок я переключился на скатерти… Каждая скатерть должна была быть пригнана по квадратным углам и почти, но не совсем, касаться пола… Я поднял глаза на человека, наблюдающего за ассистентами, стоявшего рядом со мной. «Она касается пола»…
Я переложил скатерть на столе со всем вниманием. Мои квадратные углы были совершенны, и скатерть свисала точно на нужную длину. Я завершил работу, что в терминах «Est» означало, я закончил ее так, что ничто не осталось вне.
«Идеально параллельные колонки» «Тщательное внимание к деталям». «Точность, какую можно ожидать от лучших справочников». Скатерти свисали со столов «точно на нужную длину». Где среди этой конформности и структурированности может найтись место для свободы и ответственности? Я еще более обеспокоился, когда на мастерской увидел когорту ассистентов «Est», которые все были одеты, как Вернер Эрхард (синяя спортивная куртка, белая рубашка с отложным воротничком, серые широкие брюки) и были так же пострижены, как Вернер Эрхард. Подобно Вернеру Эрхарду, они начинали свои предложения с "и", об «Est» говорили в приглушенных тонах, почти со священным трепетом. Вот еще некоторые отчеты добровольцев (которые я без особого отбора заимствовал из книг, опубликованных под авторством
«Молодая женщина, вызвавшаяся сделать уборку в квартире в Сан-Франциско, где Вернер держит свой офис, рассказала мне, что ее подробно инструктировали, как делать работу. Я должна была убрать под каждым предметом на кофейном столике, ставя их всякий раз точно на то же место, откуда я их взяла, а не на полдюйма в сторону».
«Человек, назначенный вымыть туалеты в штаб-квартире, сообщил, что существует один и только один Est-способ выполнять работу. Он рассказал о том, как был изумлен, увидев, сколько работы мысли и усилий может быть затрачено на мытье туалета, если это делать Est-способом, то есть завершенно».
"Нас инструктировали улыбаться в роли 'приветствующего'… [В других случаях] мы должны были оставаться с каменными лицами. Когда я прокомментировала это своему супервизору, он ограничился простым ответом. «Цель помощи – помогать. Делай то, что ты сейчас делаешь. А свой юмор пускай в ход во время, предназначенное для юмора».
Практикующий психолог так описывает свою волонтерскую работу.
«Пиковый момент уик-энда настал, когда мужчина, отвечавший за логистику, сказал мне после того, как я описала кратчайший и самый эффективный путь к ванным комнатам: 'Спасибо тебе, Аделаида. Составив эти инструкции, ты сделала великолепную работу'. О-о-о! Целые часы я была на вершине блаженства!».
Делать вещи «правильным» образом. Мыть уборные Est-способом. Точно возвращать предметы на кофейный столик, не отклонившись и на полдюйма. Допускать юмор во «время для юмора». Пребывать «часами на вершине блаженства» после получения похвалы за описание самого эффективного маршрута к ванным комнатам. Все это отражает очевидное удовлетворение от потери собственной свободы, радость отказа от автономии и надевания на себя шор вьючного животного.
Многие высказывания прошедших «Est» отражают не ощущение личной силы, а самоотдачу высшему существу. Люди жертвуют правом иметь собственные суждения и принимать решения; нет ничего более важного, чем заслужить улыбку божественного провидения. Доброволец «Est» откровенно рассказывает:
«Вернер может ужасно кричать, когда работа не завершена. Я трясусь, но знаю, что он меня любит. Это звучит совсем безумно? Так оно есть, и ты стремишься делать свою работу так, как Вернер хочет, чтобы она была сделана».
Эрхард становится фигурой больше самого себя, его недостатки «завершены», его слабые стороны обращены в достоинства, таланты – в сверхчеловеческие качества. Вот впечатления клинического психолога от ее первой встречи с Вернером Эрхардом:
«Раньше я не видела Вернера. Подруга рассказала мне, что 'он заставляет почувствовать, будто ты – целый мир, как если бы ничего другого не существовало'. В 8.00 лампы быстро были притушены, и появился Вернер… выглядевший много моложе своих сорока лет, кожа и глаза неправдоподобно чистые, одетый в безупречно сидящую бежевую куртку, белую рубашку с отложным воротничком и темные широкие брюки. Присутствующие встали и зааплодировали. Вернер пришел к ним».
«Присутствующие уселись, и всеобщее интенсивное внимание сосредоточилось на этом магнетически привлекательном (но не вполне красивом) мужчине с телом теннисиста и глазами пророка.»
«Неправдоподобно чистые глаза». «Глаза пророка». «Вернер пришел к ним!» Подобные высказывания, воплощающие конец личностного суждения и свободы, побудили другого выпускника «Est», также клинического психолога, написать: «Чем дольше я взираю на эту отмеряющую гусиный шаг армию в центре организации „Est“, тем выше ценю анархию». Таким образом, главная критика, которая может быть адресована «Est», связана не с упрощением (в нем может быть свой смысл), не с ориентацией на массового потребителя (каждая великая система мышления требует своего популяризатора), а с фундаментальной непоследовательностью. Авторитаризм не вскармливает персональную автономию, а напротив, неизменно душит свободу. Утверждать, как это вроде бы делает «Est», что продуктом авторитарной процедуры может быть персональная ответственность, – софистика. Что, в конце концов, есть продукт и что есть процедура? Как учил Фромм, стремление бежать от свободы имеет глубокие корни. Мы пойдем на что угодно, лишь бы избегнуть ответственности и обрести авторитет: если необходимо, мы готовы даже изобразить принятие ответственности. Может быть, авторитарная процедура и есть продукт? Может быть. продукт присутствовал с самого начала – кто знает?