Экзорцист Семьи Ноя
Шрифт:
— Я видел его всего один раз, — всё же ответил Аллен. — Но видел. Во сне. И он не был особо разговорчив. Он начал темнить и отмалчиваться со времени разговора с Графом.
— Он заговорил с Графом?
— Да. Но через меня.
Шерил сложил руки на груди, принимая вид глубоко задумчивый. И недобрый. Так обдумывают самые коварные планы на свете, а свои или чужие – значения не имеет.
— И о чём они говорили? — блондин свесил с Дебитто голову, чтобы лучше слышать.
— Я не понял, — честно ответил Аллен.
— О прошлом наверняка, — пробурчала Роад,
— Чтобы найти сбегающую невесту и припереть её к стеночке, — фыркнул Дебитто, — то есть к зеркалу. В зеркале.
— Вы говорите о моём дяде, — как бы невзначай напомнил Аллен.
— Да мы сейчас хоть о страстном слиянии Графа с пингвинами будем болтать, лишь бы избавиться от наблюдения этого страшного моралиста! — спокойно пояснил Дебитто, продолжая не смотреть ни на кого из собеседников. А Джасдеро за него подмигнул Аллену с кривой ухмылочкой.
И юноше после этого было немного страшно оборачиваться к «моралисту». Так что он сглотнул и напомнил о теме их беседы:
— Вообще… вообще, мы говорили… о том, что я хочу поговорить с избегающим меня Неа! Накопилось достаточно вопросов, что так и не получили внятных ответов! А он ко мне во снах больше не приходит. И я знаю, что он специально! Показался всего разок, чтобы дать понять, что всё нормально, и убедиться, что и со мной всё хорошо, и смылся! — Аллен раздосадовано хлопнул рукой по столу. Стол треснул — рука была левая. А когда Аллен научился ей управлять, оказалось, что даже в не активированном состоянии она куда мощнее обычной.
— Ты Графу-то сообщал о причине твоего желания навестить комнату управления? — уточнил Камелот и, дождавшись отрицательного мотания головой, удовлетворённо кивнул. — Чего и следовало ожидать.
— Я как-то…
Аллен пожал плечами. Вот так напрямую заявлять, будто он не желает затрагивать тему Неа в разговорах с Графом, не хотелось. С одной стороны, это может быть больным местом главы Семьи, с другой стороны, это глупо.
— Я надеялся, что мне и без этого дадут попасть туда пораньше, — наконец признал Аллен, потирая прилепленный к щеке пластырь. Нестерпимо хотелось его содрать, но Роад наблюдала за его действиями с безумием посвятившего себя медицине маньяка. При том, что Аллен был единственной доступной жертвой. И если он сдерёт хоть что-то, ему начнут переклеивать сразу всё. Так ещё и до ног повторно доберутся. А может, и не только.
Аллен не хотел испытывать на прочность нервы Шерила. У него был богатый опыт наблюдения за тем, как может вести себя этот Ной, выведенный из себя. Узы не раз такое делали. Но и не часто. И опыт был богатым по сравнению с другими смертными, не переживавшими обычно и одну такую вспышку. В такие моменты он сам чем-то напоминал озлобленного ребёнка. Ломал все игрушки, находящиеся в поле зрения. Ломал единственным привычным ему способом. Ломал в прямом смысле: дёргал за свои нити, когда его глаза уже горели нечеловеческим светом, и хрупкие кости переламывались, ткани рвались, кровь лилась рекой.
Зато после
Тогда в доме находилось одиннадцать человек, включая его жену. Жена и кухарка, с которой она проводила время в саду, обсуждая грядущий ужин, в тот момент и были единственными, кто из людей остался жив. А другие дураки сбегались на крики тех, кто оказался в одной комнате с Шерилом.
К сожалению, Аллен с Узами тоже были в той же комнате.
Узам не досталось. Они стояли в стороне и наблюдали, как люди, превращённые в «кукол», ломаются и ломают друг друга.
Аллен стоял там же, уже пятнадцатилетний, закалённый, но к подобному никогда не бываешь готов в первый раз.
Удивительно, но когда Шерил отвёл душу, первое, о чём он спохватился, это факт присутствия при расправе Аллена. Возможно, тот первый случай срыва так же был одной из точек их настоящего сближения, и вся вражда уже была куда больше спектаклем и игрой, нежели реальностью.
Аллен видел своего дядю в подобной ярости ещё только четыре-пять раз. И то все остальные вспышки не были настолько яркими, Камелоту хватало без затей скрутить шею парочке акума или человек, и он оставался доволен.
Однако знание того, каким может быть Шерил страшным, и полное понимание настоящей опасности всех Ноев, вроде, пришедшее многим раньше, в тот раз лишь укоренилось в Аллене.
Так же, как его хладнокровное безразличие к судьбам многих посторонних и к смертям людей.
Аллен снова повернулся к Шерилу, дожидаясь его ответа. Камелот сейчас не сводил взгляда с перешедших на легкие поцелуи Уз, его с силой сжатые губы выдавали силу эмоций.
Но очевидно, мужчина ощутил на себе чужой взгляд и вернулся к Аллену.
— В любом случае это разговор с Графом. И тем более, если Четырнадцатый после беседы с ним ведёт себя странно, это тоже может что-то да значить. — Шерил водил пальцами по чисто выбритому подбородку. — Посещение комнаты управления под большим вопросом. Мы так и не уверены, успел ли улизнуть Мариан Кросс, или он оказался в руинах, или ещё что-то похуже.
— И неплохо было бы уточнить у Неа, что он об этом думает! — влез Аллен.
— Да. Но это ты должен рассказывать Графу!
Юноша снова скис.
— И не пытайся сунуться туда один без чьего-либо сопровождения и разрешения!
— Как будто я так часто куда-либо…
— Нет, но каждый раз это заканчивается неприятностью!
— Не обязательно неприятностью для Аллена, — тонко усмехнулась Роад, восстановив историческую справедливость. За жизнь в Семье Ноя непослушание подростка выходило боком не только ему самому. Но и тем, кто его встречал или вынуждал идти на непослушание. Или даже поощрял его к этому. Порой не везло и мимо проходящим.