Экзорцист Семьи Ноя

Tesiya

— И я всё ещё не спрашиваю о том, почему это произошло и как вы до такого докатились, — продолжил юноша.

— И я тебе благодарен.

Казалось, Тики вид готовки успокаивал. И хотя он хотел всем на свете показать своё возмущение сменой статуса, вдаваться в подробности Ной не желал. И пристально наблюдал за работой Уолкера, сосредоточенного на тесте. Сначала домесившего до однородной массы, потом вернувшегося к другой кастрюле, в которой тоже оказалось тесто, и принявшегося раскатывать его блинами на столе.

— Что ты собираешься

делать с этим? — поинтересовался Тики, наконец.

— Печенье, — кивая в завалы посуды, наверху которых покоились фигурные формочки, ответил Аллен. — Если ещё сделать к ним крем…

— Тебе действительно заняться нечем? — присаживаясь сбоку от стола и чиркая спичкой по краю портсигара, уточнил мужчина. Сигарета уже была у него в зубах, что совершенно не влияло на внятность речи. Тики, такой домашний, но изящный, благородный так же, как и Тики-бродяга, всегда курил будто напоказ. А может быть, он действительно наслаждался этим действием. Так или иначе, Аллен часто ловился себя на том, что глаз не может отвести от длинных пальцев, сжимающих сигарету, и от губ, выдыхающих дым.

— Да, мне скучно, — всё же согласился Аллен.

В Тики удивительным способом смешивалось бесчеловечное и человечное. И представляло из себя нечто, что могло бы носить название шедевра. Почему другие Нои считали Тики странным? Могли ли они видеть его так же, как видел Аллен?

И почему он вообще так пристально Тики разглядывал? Не потому ли, что сам опасался попасть в подобное положение?

Аллен попытался отвлечься и завести разговор на отвлечённую тему. Однако и он, и Тики явно куда больше внимания сейчас уделяли самим себе и собственным проблемам. Так что говорили они мало, редко и занимались печеньем.

Первая партия каким-то удивительным способом почти не пригорела. Аллен так увлёкся неторопливой, наполненной долгими паузами беседой, что среагировал только Тики, когда запах выпечки стал напоминать горелый.

Это было не так плохо, как могло бы быть. А когда Тики попробовал одно из почти не обгоревших печений в форме звезды, был вынужден согласиться, что, не смотря ни на что, оно не так уж плохо на вкус. В смысле, оно было сладким, но не приторным, как ожидал Ной, наблюдая за всё время добавлявшимся сахаром.

Правда, когда Аллен приготовил крем, Тики предпочёл одно только печенье с горьким кофе без сахара. Юноша же желал заправиться сахарным изделием, чтобы хоть как-то устоять на ногах в эту бессонную неделю.

— Ты выглядишь ужасно, — заметил Тики, после того как предыдущая тема совсем заглохла. Кажется, Ной не только внимательно следил за Алленом, но и подмечал произошедшие в нём изменения. — Теперь вижу, как Шерил был прав.

Ах, значит, Тики наблюдал только из-за слова своего братца! — Аллен кисло усмехнулся и подумал о том, что получилось бы, будь у крема лимонный вкус. И как этого добиться. Не сок же лимона просто так капать!

Лимон можно нарезать в чай!

Аллен отодвинул табурет, обрадованный

тем, как втянулся в дело, и пошёл искать лимоны. Где-то в глубине должна была быть с ними сетка. Лимоны обожал кто-то из Уз, и там, где были эти двое, должны были быть и лимоны – акума об этом знали. Один из них любил некоторые сладости, другой острое и лимоны из кислого, только Аллен всегда путал, кто из них что.

Казалось бы, Джасдеро лучше всего подходил для конфет и сладостей, но, может быть, оно было не верно?

— Шерил дурак, — Аллен просто не знал, что ответить, и как обычно решил ругаться на того, кого помянули последним.

— И, тем не менее, он оказался прав. Что с тобой не так?

— Я не болею.

— Верю. Видел уже, как ты болеешь, — Тики позволил себе едва заметно усмехнуться. – Но ты выглядишь измученным и вымотанным без веской на то причины. Что происходит на самом деле?

— Я не могу спать, — коротко и по делу ответил Аллен.

— Бессонница?

— Именно.

— Хммм, — и Тики с умным видом задумался. — Я слышал, у тебя не только с наличием сна проблемы, но и с тем, что ты от него ждёшь.

— Что можно ждать от сна? Сон? Сам сон и сны в нём, но на последнее мне плевать, — ответил Аллен, потирая косточки сжатой в кулак левой руки.

— Четырнадцатого.

— Ах, вот ты о чём! Да, я хотел его увидеть, а он не приходит, — кивнул Аллен, раздумывая над тем, кто именно мог поделиться этой информацией с Тики.

— Может, потому Четырнадцатый и не приходит? Потому что ты плохо спишь? Слишком плохо и мало для установления… установки контакта или чего-то подобного? — предположил Тики.

— Или я не могу спать, потому что издёргал себя из-за его отсутствия, — пожал плечами Аллен.

— Вот ублюдок! — с чувством выдал Тики. — То есть он не решается говорить и чего-то боится, а в итоге с бессонницей маешься ты? Он об этом не подумал?

— Может, он не знает.

— Он знает о тебе немногим больше, чем то, что ты рассказываешь ему сам. Разве не так?

— Хорошо, когда я увижу его в следующий раз, устрою скандал. Теперь ты рад? — кисло улыбнулся Аллен.

Тики признаков улучшения настроения не показывал. Так что хмурый Аллен макнул печенье в крем и отправил Тики в рот, словно ребёнку. Было действительно весело наблюдать за тем, как мужчина морщится от слишком сладкого вкуса и даже вырвал печенье из рук Уолкера, предпочитая есть сам без крема.

Аллен при этом выглядел на редкость удовлетворённым.

И через ещё полчаса сытый и довольный уронил голову на стол и уснул. В жутко неудобной позе, но уснул. Тики ещё некоторое время наблюдал за мальчиком, размышляя о том, стоит ли попытаться уложить его как следует или даже малейшее перемещение спугнёт сон, и решил, что риск того не стоит. Глубокие тени под глазами и общий измученный вид, вялая речь, постоянная раздражённость — всё говорило в пользу утомлённости мальчика. Сильной утомлённости.