Экзорцист Семьи Ноя

Tesiya

— Да. И стены, и обида, и накопившиеся спорные вопросы, на которые никто не желал отвечать честно. Граф умел молчать. Может, не знал, как найти ко мне подход? Полагал, что раз я так молод, со мной нельзя иначе? В общем, он проиграл. И мне, и Мане. Мане в первую очередь.

— Это что у вас за страсти были?

— Обычные семейные, что могут быть у двух подрастающих детей с Семьей Ноя, которой они не принадлежат. И один из которых пробуждает агрессивные гены, тогда как второй остаётся человеком. Граф как раз некоторое время назад начал изготовление акума. Он... Это сложно — описать его из прошлого. С ним было туго. Не знаю, чего стоило ему принять в Семью двух детей. Уверен, он надеялся, что в нас проснутся каким-то чудом гены, потому и позволял нам существовать. Ну.. на самом деле… Не знаю, ждал он этого или нет, но точно

понимал, что будет означать пробуждение любого из нас. Но рассказывать об этой моей роли право Графа. А ещё он был удивлён, слишком удивлён и любопытен, он остался смотреть в стороне, наблюдать, как же разовьются события. А потом оказалось, что мы близнецы, и лишь один из нас действительно получил свой тёмный дар. Весьма мощный. Иногда мне казалось, я украл его у Маны. Мне ведь не отвечали, что я такое! Граф предпочитал молчать! Но отношения в семье становились для меня невыносимыми. Я не ты. — Неа обернулся к юноше, и тот в очередной раз поблагодарил случай и реальность за невозможность разглядеть лицо Ноя. — Ты, Аллен, умудряешься делать с Семьёй Ноя нечто невероятное. Я же был туп и прямолинеен для этого. Я... Я не знаю, как ты это делаешь. Я страшно недоволен и завидую твоей этой способности. Что я могу, кроме тупого и слишком умного разрушения? Все созидательные способности оказались у Маны, но он был лишь человеком. Хотя всё подобное, что он вытворял ещё в детстве до моего пробуждения, примиряя, невероятным образом сглаживая углы в отношениях нашей Семьи, называл в шутку человечностью. Но он не умел справляться со всеми Ноями. Он не так желал этого, как ты. Многие аспекты их жизни ему претили, и я тоже вставал раз за разом на его сторону. Граф напоминал мне безумного, и все вокруг него заражались безумством. Я тоже, наверное. На нас, пробуждённых, плохо сказывались его чудаковатые привычки, его манера монстра. Может быть, вся Семья давно уже была больна. Может быть что угодно, честное слово. Но да, так получилось, что я увидел лишь один способ справиться с этой несправедливостью. С тем, что, имея такую власть над душами, позволяющую вытаскивать с другого света, Граф подбирает им тела-ловушки. С тем, что он ненавидит и презирает людей. С тем, что Нои отвратительны, и я сам становлюсь и стану таким же. Я бросил Графу вызов. И убивал членов своей семьи. Всё вычислил. Нарисовал план. Подготовился...

Они молчали оба, зная, чем всё завершилось. Аллен опустил голову, ощутив небывалую слабость в теле словно после долгой, изматывающей болезни.

Как хорошо, что они не во сне.

— И проиграл. — Неа произнёс слова, но Аллену казалось, будто его губы шевельнулись, вторя.

Неуверенная, шаткая тишина повисла в комнате управления. Уолкер далеко не сразу осмелился искоса взглянуть в зеркало. И, судя по голосу и низко опущенной голове Музыканта, он был разбит.

— Твои планы, — Аллен не знал, как говорить о Семье, о личном, куда проще проявить немного практичности. — Значит, ты и сейчас хочешь продолжить эту работу? Она ведь была для тебя такой важной.

Неа поднял голову и улыбнулся. И опять Аллен не мог разгадать, что это за улыбка. Лишь наблюдать со сжимающимся сердцем.

— Сейчас? Эта работа уж покрылась пылью за годы. Потеряла былой блеск, лоск и привлекательность. Разве хороша та идея, что с годами покрывается паутиной не только снаружи, но ещё и подгнивает внутри, Аллен? Сейчас важно иное. Что мне эти заботы, когда я застрял в мире перевёрнутых отражений? — Неа обвёл рукой пространство. — Ничто. Важен тот, кто по крайней мере сейчас живёт и действует. Ты, Аллен. Вот что действительно важно. В нашей семье и без новой смуты слишком много дрязг было, чтобы продолжать их по новой. К тому же… — голос Музыканта жалобно дрожал, словно падающее с высоты стекло, в любой момент готовое разбиться. — Иногда я позволяю себе думать, что миссия, перешедшая тебе в наследство от Маны… Та, что он не сумел выполнить, не приняв Графа. Не сумев принять и понимая это. Он всегда говорил, что первый начал конфликт с ним, как будто это не Граф питал ненависть ко всем людям и не Мана был человеком. И именно ты научил Графа принимать людей, Аллен. И ты даже не представляешь, как это оказалось важно.

Комментарий к Глава 48. Отражение былого. Разговоры Аллена с кем-то. В последних главах только они и есть. В следующей тоже должно быть. Надеюсь, они вам ещё не осточертели. Я задолжала вам немало. Но Нои задолжали

Аллену.

Неа что-то не знал, Граф о чём-то не рассказал, решил промолчать о важном. Мы ещё не скоро откроем этот секрет. Аллен откроет его раньше, чем мы))

ЗЫ. Неожиданная глава в честь того самого «ЭТО ШИКАРНО!!!». Если вы не знаете о чём я – идите и прочтите…. И ждите января со мной… И ломайте голову строя сотни теорий и пытаясь проследить странную хронологическую линию, ведь если он так рано уничтожил себя, то почему на встрече с Алленом считал себя… Эммм… Простите. Я в неадеквате чуток))

Эта глава не должна была выходить сегодня, но вышел перевод и я должна его отметить.

ЗЗЫ. МУЗА Приди!!!!

====== Глава 49. ======

Некоторое время Аллен и Неа всего лишь молчали, завороженные звуком собственного дыхания. Ощущением своей и чужой жизни, таких разных и невообразимо далёких, несмотря на иллюзорную близость, несмотря на существующую между ними связь. По разные стороны единственного зеркала, спина к спине, на границах двух разных миров. Им необходимо было это время, эта возможность, перерыв, тишина и ощущение компании, понимающей и пусть даже находящейся за пределами мира и понимания по крайней мере Аллена. Юноша полагал, что мир Неа – это не просто отдельное измерение, но нечто куда более странное. Иначе его бы обнаружили, и Неа не смог бы жить там мёртвым… ведь так?

Некоторое время они оба даже не думали, позволяя себе расслабиться, закрыть глаза или уставиться в белизну потолков, стен, резных бордюров.

Аллен никогда не думал, что совершенно белая комната может быть такой успокаивающей и приятной для глаз. Раньше он полагал, что белый – весьма раздражающий и отвратительный цвет. Он даже первым разорвал тишину, отметив этот удивительный факт.

Неа тихо хмыкнул.

— Белый — это все цвета в равной степени мощности.

— Ась?

— Не забивай голову.

Как будто бы Аллен теперь мог!

Он уставился в потолок, нахмурившись и задумываясь о том, имело ли сказанное Неа распространение в обществе или было очередным продвинутым и доступным лишь в узких кругах умозаключением.

Отвратителен был и тот факт, что Аллен по жизни никогда не пытался узнать именно о цветах и световосприятии. На самом деле присутствие в руке чистой силы всегда отпугивало его от любых анатомических знаний, если дело касалось строения и устройства именно человека. Ему было плевать, как и что у него там происходит, потому что юноша догадывался – в его организме оно происходит, подчиняясь немного иным законам. Как будто опасался узнать, насколько он неестественный на самом деле.

Он действительно боялся. Но, может быть, чего-то гораздо большего.

Однако загадка зацепила его.

— Я не понял.

— И не надо, Аллен. Лучше иди и зови сюда всех, устроим собрание.

Некоторое время юноша прикидывал возможность опять спросить у Неа о том, что же такое белый и значение слов Четырнадцатого. Однако победило опасение, что объяснить просто не получится, и лекция если начнётся, то затянется, в то время как Аллена вообще-то должен уже второй час, если не больше, ждать Тысячелетний Граф, наверняка заинтригованный, взволнованный. Ответственность, та самая, которую Аллен так не любил принимать на свои плечи, шипела змеёй.

Аллен был единственным, благодаря кому Нои могли говорить с Неа. Да и вообще загадка это вовсе не единственное его беспокойство, если вспомнить!

— Ты в порядке? — Аллен нерешительно обернулся. Не до конца, чтобы ненароком не уловить чего-то лишнего, создать иллюзию сохранности личного пространства Неа. Музыканту и так не просто пришлось сегодня.

А тут ещё Аллен со своими обидами! Конечно, Неа хотел выбраться из-за зеркала побыстрее, и для того не ходил во сны! Если бы сам Аллен так был заперт в одиночестве на десятки лет – давно сошёл бы с ума!

А на Четырнадцатого ещё давили воспоминания о не радужном прошлом и большом провале.

Шерил был абсолютно прав — в Уолкере порой совершенно пропадало чувство такта, а проницательность в самый нужный момент впадала в летаргический сон. И юноша слишком поздно замечал отсутствие своих помощников, успевая наговорить глупостей. Кого-то это умиляло и радовало, кое-кого раздражало.

Иногда юноша чувствовал вину.

— Всё в порядке, Аллен. — Неа улыбнулся. Не сильно, но голос звучал искренне и немного устало. — Впереди немало дел, и мне лучше начать вливаться в нашу жизнь прямо сейчас.