Экзорцист Семьи Ноя
Шрифт:
— На самом деле всё было просто. Победил, по сути, я. Побеждал на тот момент. А три дня тьмы устроило Сердце. То есть суть верна, но пришла не с тех сторон, о которых сообщается. И более того, — выражение лица Графа стало совсем мечтательным. — Сердце устроило эту акцию в отчаянии и надежде повредить мне. Да, получилось, удар был сокрушительным, но недостаточно. К тому же… Благодаря именно этому выпаду всё человечество в итоге получило одни примечательные гены. Так что уж если говорить о настрое Сердца, то… — лицо Графа ужесточилось, — оно в страшной
Комментарий к Глава 47. Беседа о прошлом. Глава весьма коротка, ровно пять страниц в моём ворде вместо обычных пять с частью – шесть с частью. Но она цельная. И в ней есть о чём подумать. Да и дальше будет полно коротких глав подобного плана.
====== Глава 48. Отражение былого. ======
В очередной раз оказаться в знакомой белоснежной комнате с огромным зеркалом для Аллена, сколько бы он себя к этому переходу не готовил, было неожиданно. Даже несмотря на то, что всё шло по плану, придуманному буквально десять минут назад, но всё же существующему и придуманному не без участия его самого!
Ещё страннее было ощущать и понимать – эта комната единственное, что осталось от огромного города. Осколок, вырванный с корнем кусок или, скорее, сам корень огромного, снесённого, некогда ветвистого и процветавшего в лучах бессмертного солнца древа. Это уже много позже пришёл Неа, начал играть и накинул сети на вольные ветви, ещё не понимая, что это значит. Тогда – лишь для развлечения. Потому что он мог. Но с готовностью пропитывая свои прочные нити ядом и связывая новые узлы-ловушки, как только что-то в отношениях с семьёй пошло не так.
И листва пожухла. Ветви обессилили. Древо перестало приносить плоды и оказалось срублено. Даже Аллен, получивший доступ к сетям, не мог снять их, распутать запутанную мешанину. Быть может, для человека их яд был слишком силён. А Неа потерял возможность управлять ими навсегда.
Или же…
Или же он просто скрывал что-то, не желая лишь пока открывать Аллену секрет о том, как управлять Ковчегом.
В любом случае, находиться в белой комнате, зная, что кроме неё теперь лишь пустота, ничего ни внизу, ни вверху, ни где бы то ни было ещё, было тревожно. Взгляд застрял на стене, что была экраном и окном одновременно, позволяя порой обозревать весь город с самой вершины, из самого сердца. Сегодня она была как всегда в выключенном состоянии – серая и безликая.
Аллен боялся подходить к ней, будто окно могло появиться само собой.
Аллен опасался отводить взгляд.
Он понятия не имел, как выглядит для Неа и есть ли Музыкант сейчас в комнате. Может быть, он исчез вовсе? Может быть, он действительно может пробудиться в человеке в любой момент и это как раз нужный срок?
Аллен не знал и пялился в стену. И никто его не окликал и не тревожил. Абсолютная тишина лишь дополняла жуткие ощущения, связанные с оторванностью от города и мира вообще.
Его ноги дрожали, когда юноша всё же сделал шаг в сторону, не оборачиваясь, спиной к зеркалу, и тяжело потянулся к фортепьяно. Руки словно одеревенели, как
— Аллен? — знакомый голос прозвучал тихо и как-то… неопределённо.
По крайней мере, Аллен, попытавшийся анализировать, не смог точно выразить ни одной эмоции, но осознал, что в голосе их было немало. И Неа точно не был счастлив.
Пальцы наконец-то дотянулись до холодной крышки фортепьяно, и Аллен позволил себе упасть на стул, так и не оборачиваясь к зеркалу. Его руки явственно дрожали, даже забавно представить, как в его исполнении прозвучала бы сейчас колыбельная.
Нервный смешок сорвался с губ, разрушая пустую тишину.
— Аллен? — снова позвали его из-за зеркала, но юноша не слышал или не желал слышать. Лишь заставил себя распрямить плечи и тихо прошептать:
— Жутко здесь.
— Жутко?
— Ковчега нет, а это… — Аллен не был уверен в том, что знает, как объяснить свои чувства. Но постарался вложить в следующие слова все: весь свой страх, всё свое бессилие и противоречие. — Здесь жутко.
И это было единственное, что шло в голову.
— Может быть. Я... забываю, как там и как это может быть. В настоящем мире.
— Ну так перерождайся уже! — Аллен резко обернулся, встречаясь взглядом с неожиданно неясным изображением. Вокруг Неа словно клубилась тьма, которую он наблюдал во снах.
Музыкант демонстративно вздохнул и пошёл обратно вглубь комнаты, очевидно убедившись, что с Алленом всё неплохо.
— Почему ты перестал приходить ко мне в сон? — напрямую спросил Аллен, попросту не зная, как по-другому поднять эту тему, как может быть лучше начать этот разговор.
— Есть много причин, — Неа не спешил занять себя хоть чем-то, будь то бумаги или инструменты. Он замер, растерянно осматриваясь кругом, будто забыв в одно мгновение, зачем шёл. Или не зная изначально, но отчаянно надеясь, что ответ придёт вовремя.
И ответ не пришёл.
— Я жду, что это были за причины!
— Ты обижен на меня, — Музыкант едва ли не смеялся. Они будто играли в дикую игру: сначала Аллен не решался смотреть на него, теперь вот Неа ведёт себя так похоже!
И вообще не было ничего смешного в обиде Аллена! Вот ни в обиде на Музыканта, ни в обиде на Тики! Он никогда ни на кого не обижался по пустякам!
— Я, между прочим, переживал и ломал голову, что могло случиться с тобой после разрушения Ковчега, раз ты тут в зеркалах отражаешься, или что сделал я, чтобы попасть в немилость! — взорвался Аллен, вскакивая и крича во всю глотку на одном духе всю фразу, чудом не ошибаясь в словах, их порядке и общем смысле.
Тень медленно обернулась.
Аллен нервно теребил края рукава левой руки пальцами правой.
— Ты продвинулся с чистой силой, да? — мягко спросил Неа.
Аллен лишь поджал губы, чувствуя, как горят глаза. От стыда такая реакция, что ли? Или от накопившихся эмоций, от больших переживаний, в самом деле?