Экзорцист Семьи Ноя
Шрифт:
Аллен вздохнул, до последнего надеясь, что отвечать не придётся.
— Изучаю свою работу, — он не хотел никаких серьёзных разговоров этим утром. Он не хотел обсуждать что-то, что может причинить ему нешуточную боль. Но Тики, очевидно, ничего не понимал.
Или понимал слишком хорошо.
— Свою работу?
— Твои шрамы.
Тики выдохнул в понимании. Аллен плотнее сжал губы.
— Уверен, если бы я получил возможность рассмотреть тебя получше, тоже обнаружил бы немало оставленных мной шрамов. Я даже чувствую себя немного любопытным на этот счёт. Интересно
— Возможно. Но от тебя более чем достаточно.
— Это так забавно.
— Ась?
— Лежать здесь с тобой и мирно обсуждать, кто из нас кого и куда ударил, ранил достаточно для того, чтобы остались неопровержимые доказательства.
— Чистая сила ядовита! — всё же выпалил Аллен, приподнимая голову и пытаясь перехватить взгляд мужчины. Тики не избегал его, только нахмурился и улыбнулся.
— Я выжег весь твой яд.
— Выжж.. выжег? — Аллен опустил взгляд к разворошенной, почти до конца расстегнутой рубашке, изумлённо разглядывая в собственной тени широкий, страшный шрам. А ведь когда он извлекал ядовитые нити из рук Уз, их шрамы блекли и рассасывались!
И если яда в Тики больше нет, не удивительно, что Аллена никто не беспокоил и не пытался заставить работать с его ранами. Всего лишь забыли объяснить, насколько здоров Тики и как он сделал это сам.
Нои могут сами уничтожать яд в своем теле?
— Ты выжег яд чистой силы?
— Да. — Ладонь коснулась щеки юноши, поглаживая успокаивающе, только лишь в улыбке Ноя читалось теперь снисхождение. — Твоя чистая сила не очень-то ядовита. Видно, всё же какие-то исконные твои намерения считала. Но я в любом случае разделался бы с ней. Я практически переродился, когда тьма заполнила меня, вырвавшись на свободу, бесконтрольная и ужасная. Против такой исконной силы яд был бесполезен. Он никогда не сумел бы закрепиться в моём теле в тот момент, что уж говорить о распространении?
— Значит, эти шрамы не означают, что там внутри мой яд? — Аллен попытался снова опустить голову и взглянуть получше, но Тики мягко перехватил подбородок, не позволяя отводить взгляд.
— Только твои шрамы, — произнёс мужчина и добавил уже неизвестно по каким причинам: — У тебя такие тёмные глаза сегодня.
— Тёмные?
— Обычно, при свете, они будто затянутое облаками небо. А сейчас гораздо темнее. Даже грань между зрачками и радужкой не так уж ясна.
— Ого, — только и выдал Аллен, чувствуя осторожные поглаживания подбородка.
— Так что ты там говорил про оставленные тобой шрамы? Доволен своей работой или полагаешь, их недостаточно?
Ной отодвинул руку, оставляя растерянного юношу недоумевающе оглядывать себя, на котором он так удобно разместился.
— Эм… — Аллен упёрся руками в кровать, приподнимаясь и подгибая ноги, усаживаясь на мужчину и даже не соображая, сколь провокационно выглядят его действия. А зачарованный юноша лишь продолжал разглядывать грудь Тики. Мужчина сам расстегнул последнюю пару пуговиц, раздвигая полы и давая ещё больший обзор, нежели раньше.
— О боже! — зрачки юноши, и без того
— Он здесь ни при чём. Всё твоё, — смакуя каждое слово, ответил Тики, и Аллен, только побледневший при виде всех повреждений и догадывающийся, что на спине Тики тоже нечто подобное, снова покраснел, захлопнул рот, прищурил глаза, что придало ему вид настолько очаровательный, что это было выше сил Тики.
Мужчина быстро потянулся, упираясь лишь локтем в подушку, и коснулся желанных губ. Аллен поддался навстречу, но Ной легко отстранился, затевая совсем другого рода игру. Снова упал на подушку, наблюдая из-под полуопущенных ресниц за реакцией облизывающего губы юноши.
Аллен опустил голову, теперь лишь чтобы скрыть взгляд завесой чёлки, и тихо произнёс:
— Кажется, я начинаю проникаться ситуацией.
— Идеальное время и место, чтобы рассмотреть шрамы, я уже понял.
— Ты знаешь, о чём я.
— А ты понятия не имеешь, есть ли у меня другие шрамы, — ухмыльнулся в ответ Тики, и юноша тяжело сглотнул.
Ситуация принимала какой-то совсем уж дикий и опасный поворот.
Спальня, кровать, они с Тики в обнимку, а теперь и вовсе юноша оседлал Ноя — что может быть откровенней и опасней?
Сколько времени он с Тики уже.. Сколько? И почему первое время юноша, не чувствуя себя готовым для чего-то более серьёзного, избегал возможного уединения и любой действительно опасной двусмысленности?
Аллен всё ещё сомневался. И в то же время, позволив себе заснуть в объятиях мужчины, перешагнул грань, за которую не заходил раньше.
— Чего-то хочешь, Малыш?
С каких пор это прозвище перестало звучать обидно и вместо этого посылает дрожь по телу. Или раньше Тики произносил его другим тоном и без этого взгляда?
— Я…
— Тише, Аллен, — собственное имя звучало ещё интимней. Палец лёг поперёк губ, призывая к молчанию. Юноша слушал. — Что ты опять встревоженный собираешься сбежать обратно в свою нору?
— Про свою нору я даже и не думал сейчас! Передо мной… — Аллен кашлянул. — Подо мной ты, слегка неожиданно думать о…
— Побеге?
Да, именно об этом, об уместности побега Аллен, по сути, и размышлял.
Тики видел его сомнения и предлагал делать всё, как пожелает того юноша. Не осуждал, не принуждал, но всё же подталкивал в желаемом направлении.
— Я не хочу никуда уходить, — тихо ответил Аллен, положил обе ладони на грудь Тики, рассматривая слишком ясную, бросающуюся в глаза разницу между ними.
— Я не хочу, чтобы ты куда-то уходил.
Аллен наклонился, разглядывая внимательно лицо мужчины, будто ожидая в любой момент предательскую перемену, что-то, что может отпугнуть его и оправдать побег, в котором он…
Аллен закрыл глаза.
Больше не нуждался в побеге.
Чисто на ощупь, тщательно очертив контур приоткрытых губ, позволив на мгновение облизнуть палец, наклонился ниже, запечатывая все свои страхи, глупые сомнения и безумные идеи одним единственным, глубоким, упоительно горячим поцелуем.