ELAI. Том I. Несколько жизней
Шрифт:
«– Ты слишком много об этом думаешь».
– Разве ты можешь меня судить за это?
«– Могу, у меня есть на это право, просто ты пока об этом не знаешь».
– Ты слишком шумный, у меня из-за тебя болит голова!
«– Знаешь, ты гораздо громче меня, ведь именно тебя сейчас слышно.
Ахахах».
Я вернулся в свою комнату, захватив с собой любимую книгу отца. Я никогда раньше её не читал и вообще не прикасался к отцовским вещам, но знал, что он каждый раз перелистывал её перед сном. Видимо, он забыл её здесь. Я уже
«– Разве можно так глупо умереть? Я надеюсь, что ты не пытаешься этого сделать, это слишком просто, не думаешь? Где-то там ещё есть неизведанный мир, который просто требует твоего внимания!»
Этот мир не заслуживает моего внимания, этот мир слишком испортился, чтобы его простить. Они забрали у меня самое ценное, самое прекрасное и недосягаемое, и я никогда не смогу до него добраться. Как же мне быть? Эти люди только смеются надо мной, проходя мимо моего окна. Каждая ухмылка, каждый сожалеющий взгляд – словно кол в сердце, я не могу этого видеть. Они думают, что я нечтожен, оттаскивают от меня детей, словно я могу заразить их несуществующей болезнью. Кто-то пускает слухи о том, что на мне отец проводил страшные опыты, что я не понимаю речь людей, что я не умею говорить или что мой отец умер от своей новейшей разработки. Это посёлок, здесь все друг друга знают так хорошо, что им страшно от той неизведанности, которую несу я, тот непонятный им человек, что даже не в силах рассказать о себе кому-либо. Этот глупый ребёнок молчит, может быть, ему отрезали язык? Или он не умеет разговаривать? Может быть, он пришелец или вовсе из потустороннего мира?
Я сам хоть на какой-то срок хотел бы понять, кто же я есть, что я такое, почему в моей голове летают столь поразительные мысли в таком возрасте и почему настолько бессмысленным кажется хоть малейший разговор с этими людьми? Вы думаете, что я не умею говорить? Нет же, просто в этом нет никакого смысла. Всё бесмысленно на столько, что именно я пытаюсь найти во всём этом хоть какой-то смысл. Это тяжело, правда, но вы же не сможете, никто из вас не сможет меня даже понять, не то что поддержать. Порой кажется, что именно вы не знаете слов, не знаете большое, огромное количество слов и словосочетаний, которые не то что можно, необходимо произносить в речи. Вы слишком не такие, но кажется, что именно я неправильный из всех тех, кто окружает меня в эту жизнь.
Я никогда не чувствовал подобного, почему именно нужные, правильные мысли возникают перед сном? Почему именно тогда, когда ты ловишь эту бесмысленную, нейтральную, словно из другого мира волну? Смогу ли я понять её хотя бы в какой-то промежуток этой непонятной мне недожизни, в этом бесмысленном существовании, что каждый раз поглощает нас, не давая вздохнуть.
Я просто ребёнок, а вы – глупые взрослые, что не можете решить, что же делать, без этого громадного «стада»? Как же быть, если они подумают, что я не такой? Как же без этого мнения?
А когда мне можно быть собой? Я достоин того, чтобы чувствовать хотя бы иначе, не как один организм? Почему это я не могу просто не разговаривать с неприятными мне людьми, я же не хочу этого! Сразу поставили клеймо на всю жизнь, словно проклял кто-то, то отца в это впутают, то мать, то потусторонние силы. Странные вы, однако, существа – люди, кто первый скажет, в то и поверят, ещё несколько раз перековеркают, и будет ещё хуже. Прям как нам и надо, звучит прекрасно, как думаете? И тут
«– Ха-ха-ха… Забавный ты малый, я и не думал, что тебе нравятся подобного рода шутки…»
– Я только подумал об этом.
«– Я знаю».
***
Она снова не пришла, и мне стало интересно, чем же она занимается в своё свободное время. Я проснулся довольно рано, не так, как обычно. Солнечные лучи проникали в комнату, и я мог наблюдать, как пылинки медленно опускаются на пол, скользя по потолку.
Я не могу вспомнить, когда в последний раз мама что-то делала в доме, не считая своего появления здесь. Она часто пропадала, а если и приходила, то либо в компании незнакомого мне мужчины, либо в одиночестве, но очень злая.
Когда-то мама была очень красивой, с великолепными чертами лица и очаровательной улыбкой. Теперь же я боюсь не только её взгляда или обычного настроения – мне достаточно просто осознавать, что она где-то рядом. Я не люблю находиться с ней в одном помещении, а она ненавидит меня за все свои ошибки, винит в боли и в том, что я слишком похож на неё.
У неё всё те же волосы персикового цвета и глаза цвета звёзд, но теперь их обрамляют синяки и ссадины, оставленные «хорошим настроением». Когда-то она была моим кумиром, она была для меня всем. Теперь же передо мной стоит тощая женщина, её тело напоминает скелет, обтянутый кожей, а в усталом взгляде больше нет прежнего блеска.
Я долго думал о причинах, по которым всё произошло именно так, но не смог найти ответа ни на один свой вопрос. Мне было её жалко, я хотел понять её состояние и спасти от той ведьмы, которая не подпускает меня к ней слишком близко, видимо, боясь, что она вспомнит.
Стены в доме постепенно становятся всё холоднее, приближается зима, а отопление так и не включили. Я иду босиком по ледяному полу, чтобы добраться до нужного участка. Мне не холодно, просто неуютно, и поэтому большую часть времени я провожу либо на чердаке, либо на подоконнике в своей комнате.
Сегодня пошёл снег, огромными хлопьями он плавно опускается на землю, но я пока могу только смотреть на это.
«– Ты же в курсе того, что не сможешь выйти, да?»
– Я знаю.
«– Там очень холодно, а у тебя нет нужной одежды…»
– Я собираюсь провести этот день на чердаке, по крайней мере сегодня…
Осмотревшись, я заметил большую кучу «мусора» и решил разобрать её. Постепенно я начал сортировать вырезки из газет, фотографии, книги и личные записи отца, которые пока не мог прочесть. Книги были довольно редкими экземплярами, и каждая из них вызывала у меня воспоминания о том, как папа читал их.
– Эдди, ты снова пропал в своей книге! Разве так можно, хоть немного обрати внимание на тарелку с едой, ты не ел с самого утра!
– Все хорошо, не стоит переживать, правда. Сейчас я очень занят, но, милая, я уверяю тебя, что поем…
Тарелка так и осталась стоять, папа так и не притронулся к ней, вероятно, был слишком занят своими исследованиями. Однажды у меня даже возникла мысль, что он изучает что-то, связанное с продуктами. Но, скорее всего, это не так, и он просто слишком увлечён своей интересной работой, а мама просто ругается на него.