ELAI. Том I. Несколько жизней
Шрифт:
Я никогда не понимал, что не так с их отношениями, но теперь, хоть и не до конца, но понимаю. Отец не мог распоряжаться своим временем, которое он тратил только на себя. Как выяснилось, он мало уделял время семье, и именно поэтому я мало что помню о нём.
По правде говоря, мне не хотелось бы винить его во всех смертных и бессмертных грехах, в любых ошибках, ведь это не его вина, что всё сложилось именно так. Каждый вечер, каждую ночь я сидел и надеялся, что всё изменится, я просил, чтобы это произошло, и искренне не понимал, что же
Каждую ночь я сидел у окна, укутавшись в своё любимое синее одеяло, и смотрел на этот мир своими детскими глазами. В очередной раз я не мог понять, почему всё идёт «не так», почему всё постоянно происходит «не так». Но главный вопрос во всём этом – это «почему?»
Всё «не так», как хочет мать, всё «не так», как хотелось бы мне, и всё совершенно «не так», как требует та костлявая ворчливая ведьма. Она постоянно здесь, каждую минуту, каждую микросекундочку, каждое мгновение во времени, она всегда здесь, я слышу её глубокое дыхание, чувствую этот прогнивший воздух, всю эту бессмертную невыносимую боль и ничего не могу с этим сделать.
Я столько раз пытался понять, но в конечном итоге ко мне пришло лишь осознание, но я всё так же в поисках восприятия мира в целом и в понимании самого себя. Я уже не знаю, как «правильно», как «должно быть», меня поглощают лишь эмоции, которые, словно волна, накрывая, всё продолжают спускать меня на дно. В эту глубину, в эту бесконечно нескончаемую пучину, в которой я продолжаю тонуть, мысленно существуя где-то там, в моём наилучшем мире.
***
«– Стой!»
Я помню ту боль, которую испытывал в прошлом при расставании, и которая редко возвращалась ко мне. Мне казалось, что я уже избавился от неё, но, как всегда, я ошибался. Я слышу звуки глухой ночи, крик, который словно исходит из самой глубины моего сердца, как будто кто-то только что вырвался из моей груди. Воздух постепенно покидает лёгкие, а треск костра и его пламя словно забирают мои драгоценные моменты, последнее желание и последнюю память. Всё это – словно последний вздох, а в глазах разгорается яркое пламя, но в то же время что-то внутри меня заливает всё вокруг.
Я смотрю на снег, на липкий и холодный от мороза снег, в котором отражается это сияние пламени. Я словно забыл, как это – дышать, в груди всё замерло, а в голове – пустота, словно всё стерлось под белым холстом, который постепенно начинает заполняться.
«– Стой…»
Моё сознание в тот момент словно остановилось, я чувствовал лишь жжение в глазах, не в силах моргнуть. Слезы высохли сразу, я даже не успел их ощутить. Мне оставалось лишь наблюдать за происходящим, что я и делал. Я просто смотрел, не отводя взгляда, а в голове проносились сотни мыслей, на которых я не успевал сосредоточиться. Несколько суток я продолжал сидеть на том самом месте, уже
«– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, это правда настолько невыносимо, что можно просто опустить руки. Ты скоро совсем замёрзнешь, а людям и дела до тебя нет. Да, если их в таком случае вообще можно назвать людьми. Ты вообще меня слушаешь? Была б моя воля, я бы хорошенько влепил тебе подзатыльника»
Внезапно я почувствовал боль в голове и, поднявшись, решил побродить по дому. Я очень замёрз, ноги не слушаются, руки подрагивают, а голова просто трещит от переохлаждения. Я взял чистую футболку из шкафа и поднялся наверх, сразу же укутавшись в одеяло.
Что это было? Разве это не совпадение? Боли понемногу проходят, но тело горит от прилива к конечностям постепенного тепла. Я снова посмотрел на окно, видимо, сегодня стало слишком холодно, чтобы находиться снаружи, либо я не способен этого выдержать. Глубоко вздохнув, я удобно разместился на подоконнике в пустой комнате, и моё внимание привлекли эти разрастающиеся по стеклу узоры, которые напоминают мне картины. Я коснулся стекла и внимательно стал рассматривать каждый завиток, это было так завораживающе и волшебно, что я не смог отпустить это ощущение после.
– Привет, Фрост, я ждал тебя…
ELAI. Chapter II.
Я слышу, как ветер качает деревья за моим окном. Они словно сошли с ума и нервно раскачиваются из стороны в сторону, словно пытаясь что-то сказать. Сквозь окна я рассматриваю заснеженные дорожки, которые простираются вдоль домов и исчезают в темноте. Они похожи на змей, измученных и бесстрашных, но кто-то отчаянный посмел их запятнать. Дорожки больше не имеют белоснежного цвета, и кажется, что вся их прелесть была именно в этом невинном великолепии. Каждую чешуйку этих змей можно было почувствовать, не касаясь их руками, но сейчас достаточно просто взглянуть на это и оставить всё как есть. Я сомневаюсь, что тот, кто оставил эти следы, хотя бы на миг задумался о своей беспечности, которая, возможно, лишь на некоторое время доказала его существование. Мы существуем до тех пор, пока на снегу наши следы, и никто не сможет доказать вам обратное, ведь мы так и остаёмся незнакомцами.
Мимо успела пробежать кошка, за ней воробьи – каждый, кто проходил, оставлял на этом ранее белоснежном полотне свой отпечаток. Всё длится до тех пор, пока снег снова не покроет всё новым слоем одеял. В итоге всё в конце концов превращается в грязное месиво из снега и земли, как бы часто ни скрывали всё это за новым слоем. Именно так выглядит боль, которая оседает в виде осадка на душе после мимо проходящих людей, ведь это касается далеко не только снега, но, к счастью, сейчас я думаю лишь о нём.
Конец ознакомительного фрагмента.