Элантрис

Сандерсон Брендон

Раоден взглянул в глаза старика. Веки обвисли, их избороздили морщины, а взгляд затуманился безумием. И в голове этого человека хранились секреты Эйон Дор.

Старик слабо сжал руку принца, и даже от малейшего усилия его начало трясти. Взгляд измученных глаз впился в лицо Раодена, и элантриец с трудом выдавил:

– Вынеси меня.

– Куда? – непонимающе спросил Раоден. – Из города?

– Озеро.

– Я не понимаю, чего ты хочешь, – прошептал принц.

Старик глазами указал на дверь.

– Карата, захвати фонарь, –

приказал Раоден, поднимая старика. – Галладон, ты пойдешь с нами. Мареш и Саолин останутся тут. Я не хочу, чтобы остальные проснулись и обнаружили, что никого из нас нет.

– Но… – начал солдат и замолк. Он привык подчиняться приказам.

На улице их встретила такая светлая, лунная ночь, что можно было обойтись без фонаря. Раоден бережно нес элантрийца, у того не осталось сил, чтобы указывать дорогу, так что принцу приходилось останавливаться на каждом перекрестке и следить за угасающим взглядом старика, чтобы понять, куда поворачивать.

Они двигались медленно и когда добрались до разрушенного здания на окраине Элантриса, уже начало светать. Дом ничем не отличался от прочих развалин, хотя его крыша неплохо сохранилась.

– Кто-нибудь знает, что это за дом? – спросил принц.

Галладон задумался.

– Кажется, я знаю, сюл. Он считался своего рода местом встреч для элантрийцев. Отец порой приходил сюда, но никогда не брал меня с собой.

Услышав слова дьюла, Карата вскинулась, но решила отложить выяснение до более подходящего времени. Раоден внес старика в дом. Внутри здание было пустым и абсолютно непримечательным, и он бросил вопросительный взгляд на больного элантрийца – тот смотрел на пол. Галладон опустился на корточки, смахнул мусор и внимательно осмотрел пол.

– Здесь вырезан эйон.

– Который?

– Кажется, Рао.

Раоден недоуменно нахмурил брови. Рао имел простое значение: дух или духовная энергия. Он редко упоминался в Эйон Дор, и принцу не встречались описания способностей этого символа или магической энергии, которую он должен призывать.

– Нажми на него, – посоветовал он.

– Пытаюсь, – с кряхтением ответил Галладон. – Кажется, он не работает…

Он замолчал, когда часть пола медленно ушла вниз. Тут большой каменный блок у него под ногами заскрипел, и Галладон с воплем отскочил в сторону. Карата смущенно хмыкнула и указала на символ на стене, на который только что нажала. Эйон Тае – этот древний символ означал «откройся».

– Здесь ступеньки, – сообщил дыол, заглянув в дыру.

Он начал спускаться, за ним последовала Карата с фонарем. Раоден передал им на руки старика и спустился сам.

– Хитрое устройство, – заметил Галладон. Он осматривал шестеренки, которые опускали гигантский камень. – Мареш будет в восторге. Коло?

– Меня больше интересуют стены. – Раоден не мог оторвать взгляда от прекрасных мозаик. Прямоугольное приземистое помещение, не более восьми футов в высоту, украшали переливающиеся яркими цветами

росписи и двойной ряд лепных колонн. – Подними-ка фонарь.

На стенах были изображены люди с белоснежными волосами, занятые различными действиями. Некоторые стояли на коленях перед огромными эйонами, другие шли куда-то стройными рядами, склонив головы. На их лицах застыло торжественное выражение.

– Это священное место, – выдохнул принц. – Похоже на храм.

– Элантрийцы верили в богов? – недоуменно спросила Карата.

– Наверное, до какой-то степени. Возможно, несмотря на мнение арелонцев, они сомневались в собственной божественности. – Раоден вопросительно глянул на дьюла.

– Отец никогда не говорил о вере, – откликнулся тот. – Но элантрийцы хранили много тайн, даже от собственных семей.

– Вон там! – Карата указала на дальний конец комнаты где всю стену занимала мозаика. На ней изображался похожий на зеркало голубой овал, перед ним, с закрытыми глазами и раскинутыми в стороны руками, стоял элантриец. Казалось, что он летит навстречу голубому диску. Остаток стены был черным, но по другую сторону овала виднелась крупная белая сфера.

– Озеро. – Голос старика звучал тихо, но настойчиво.

– Оно нарисовано в перспективе, – догадалась Карата. – Видите, он падает в озеро.

Раоден кивнул – и правда элантриец на картине не летел, он падал. Если приглядеться, овал становился озером, а линии по краям намекали на берег.

– Похоже, будто воду рассматривали как своего рода врата. – Галладон склонил к плечу голову и вдумчиво разглядывал мозаику.

– И он хочет, чтобы мы его туда опустили, – понял Раоден. – Галладон, ты когда-нибудь видел похороны элантрийца?

– Никогда, – покачал головой дьюл.

– Пошли. – Принц опустил взгляд на лицо хоеда. Тот указал глазами на боковой проход.

За аркой им открылось еще более поразительное зрелище. Фонарь дрожал и качался в поднятой руке Караты.

– Книги! – восхищенно прошептал Раоден.

Свет фонаря заплясал на заставленных книгами полках, их ровные ряды терялись в темноте. Принц с друзьями нерешительно вошли в комнату; книги и пол покрывал толстый слой пыли, и их охватил трепет перед открывшейся им древностью.

– Сюл, ты ничего странного не замечаешь? – негромко спросил Галладон.

– Здесь нет слизи, – вдруг поняла Карата.

– Совершенно, – подтвердил дьюл.

– Ты прав, – изумленно откликнулся Раоден. Он настолько привык к чистым улицам Нового Элантриса, что почти забыл, как много сил ушло на их уборку.

– Я не нашел ни единого чистого места в этом городе, сюл, – сказал Галладон. – Даже кабинет моего отца пришлось отмывать.

– Здесь есть кое-что еще. – Раоден указал на дальнюю стену: – Посмотри.

– Фонари!

– По всей стене.

– Но почему здесь не пользовались эйонами? – спросил дьюл. – В Элантрисе повсюду полагались на них.