Элантрис
Шрифт:
Как и все элантрийцы, он больше походил на ходячий труп: иссохшая кожа, облысевшая голова и отсутствующие брови. Но с каждым проведенным в городе днем отвращение, вызываемое его внешним видом, пропадало. Никто бы не назвал элантрийцев красавцами, но принцессу перестало подташнивать при встрече с ними.
И все же Сарин заставляла себя держаться на расстоянии и не отвечать на попытки Духа наладить контакт. Слишком долго она вращалась среди власть имущих, чтобы допустить приятельские отношения с противником. А Дух, без всяких сомнений, был ее противником, пусть и располагающим к себе. Он водил ее за нос, подставил
Повозка подпрыгнула на ухабе, Сарин сбросило на пол и чуть не придавило пустым ящиком.
– Когда я увижу Шудена, – проворчала она, потирая бок, – напомни, чтобы я хорошенько его пнула.
– Конечно, госпожа, – покладисто согласился Эйш.
Принцессе не пришлось долго ждать. Что особенно досадно, пнуть так никого и не довелось. При желании Сарин вполне могла проткнуть джиндосца шпагой, но тогда ее возненавидят все придворные дамы. Сегодня женщины как раз собирались на урок фехтования, и Шуден по обыкновению пришел посмотреть на их успехи, хотя сам никогда не принимал участия в занятиях. К счастью, молодой барон пока воздерживался от демонстрации Чей Шан, женщины и так не давали ему проходу.
– У них получается лучше, – одобрительно заметил Иондел.
Он наблюдал за парными упражнениями. Дамы обзавелись стальными учебными клинками, а также своего рода униформой: тренировочным костюмом, похожим на костюм Сарин, но с коротким куском ткани, свисавшим с пояса и призванным изображать из себя юбку. Как бы бесполезно и глупо ни смотрелся клочок ткани, с ним дамы чувствовали себя уютнее, поэтому принцесса держала свое мнение при себе.
– Как будто вас это удивляет, Иондел, – ответила Сарин. – Или вы считаете меня плохой учительницей?
Подтянутый вояка вздрогнул и выпрямился.
– Что вы, ваше высочество! Никогда…
– Она вас разыгрывает, милорд, – раздался голос подошедшего Люкела. Он стукнул Сарин по макушке свернутым в трубку листом бумаги. – Не поощряйте ее, а то она станет вести себя еще хуже.
– Что это? – Принцесса выхватила бумагу у него из рук.
– Сведения о доходах нашего дорогого монарха. – Люкел достал из кармана ярко-красный мелон и запустил в него зубы. Он никому не признавался, где ему удалось найти фрукты за месяц до начала сезона, и конкурентов снедала жгучая зависть.
Сарин пробежалась взглядом по листу.
– Как ты думаешь, он вытянет?
– На пределе, – улыбнулся Люкел. – Теодских доходов, вкупе с налогами, еле-еле хватит на то, чтобы уберечь Йадона от позора. Поздравляю, кузина, вы спасли арелонскую монархию.
Принцесса скатала бумагу.
– Ну, одной заботой меньше.
– Двумя, – поправил молодой придворный. По подбородку у него незамеченной стекала капелька розового сока. – Наш не менее дорогой друг Эдан в спешке покинул страну.
– Что?
– Это правда, миледи, – подтвердил Иондел. – Новость разошлась сегодня утром. Земли барона Эдана на юге граничат с Разломом, а недавние дожди размыли часть его полей. Барон решил
– Он вскоре убедится, что новое дюладелское правительство нашими титулами не впечатлить, – добавил Люкел. – Думаю, из него получится неплохой фермер. Согласны?
– Вытри рот. – Девушка неодобрительно глянула на кузена. – Нехорошо смеяться над чужим несчастьем.
– Несчастья приходят по воле Доми.
– Тебе с самого начала не нравился Эдан.
– Он бесхребетный, заносчивый и не постеснялся бы предать нас при первой возможности. Чему тут нравиться. – С довольной улыбкой Люкел продолжал наслаждаться мелоном.
– Кое-кто сегодня слишком полон собой, – вполголоса заметила Сарин.
– Он всегда такой после удачной сделки, ваше высочество, – серьезно ответил Иондел. – По крайней мере еще с неделю он будет совершенно невыносим.
– Подождите до Арелийской ярмарки! – воскликнул Люкел. – Вы такое увидите! Но вернемся к Йадону. Он занят поисками покупателя на баронство Эдана, так что на какое-то время оставит тебя в покое, кузина.
– Хотелось бы мне сказать то же самое о тебе. – Принцесса повернулась к купцу спиной.
Она внимательно присмотрелась к усилиям все еще сражающихся учениц. Иондел был прав: у них начало получаться, даже дамы в возрасте кипели энергией. Сарин подняла ладонь, и пары замерли на месте.
– Очень хорошо, – произнесла принцесса в воцарившейся тишине. – Я поражена – у некоторых из вас получается лучше, чем у теоданок.
Женщины довольно заулыбались.
– Но меня беспокоит одна вещь, – продолжала Сарин, начиная расхаживать перед строем. – Я думала, что вы хотите проявить свою силу, показать, что арелонские женщины годятся не только для вышивания подушек. Но пока лишь одна из вас доказала, что действительно жаждет перемен. Торина, расскажи им, где ты сегодня побывала.
Когда Сарин назвала ее имя, стройная девушка слабо пискнула и смущенно взглянула на подруг.
– Я ходила с тобой в Элантрис.
– Правильно. Я неоднократно приглашала вас всех, но только Торине хватило смелости сопровождать меня.
Сарин остановилась и оглядела смущенных дам. Ни одна не решалась поднять глаз, даже Торина; видимо, девушка чувствовала себя виноватой за компанию с остальными.
– Завтра я снова отправляюсь в Элантрис, и на этот раз из мужчин со мной будут только гвардейцы. Если вы действительно хотите доказать арелонцам, что не слабее своих мужей, то пойдете со мной.
Принцесса величаво оглядела дам. Те по очереди неуверенно поднимали головы и искали взглядом ее глаза. Сарин твердо верила, что они придут – перепуганные до смерти, но придут. Она улыбнулась.
Улыбка получилась искренней только наполовину. Стоя перед ними, как генерал перед войском, принцесса впервые кое-что поняла: история повторяется.
Сарин припомнился Теод. Как и там, сейчас в устремленных на нее глазах читалось уважение, даже арелонская королева прислушивалась к ее советам. Но как бы ею ни восхищались, Сарин никогда не стать здесь своей. Стоило ей зайти в комнату, и разговоры затихали; когда она уходила, голоса начинали звучать заново. Как будто ее считали выше незатейливых сплетен и не хотели надоедать. Сарин стала примером, которому стремились подражать, но почетное положение отделило ее от остальных.