Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина
Шрифт:
Спрашивается, почему Плеханов с Генераловым не заменили личную охрану Горбачева солдафонами, которых привезли из Москвы? Видимо, – из опасения, что так просто сотрудники личной охраны не позволят себя заменить. Уж Медведев-то о настроениях среди своих подчиненных был достаточно хорошо осведомлен. Будет бой, будет стрельба. А этого заговорщикам совсем не требовалось. Так что привезенные солдафоны были поставлены осуществлять общую охрану внутри «объекта», а непосредственно президента продолжала оберегать его штатная охрана, эти самые крепкие духом «ребята».
Как
«В середине дня (19 августа. – О.М.) было решено создать правительство в изгнании, если падёт Белый дом. Для этого на следующее утро Андрей Козырев вылетел в Париж, так как по международным правилам министр иностранных дел может провозгласить правительство в изгнании без получения на то особых полномочий. Группу во главе с Олегом Лобовым (в то время – первый вице-премьер правительства РСФСР. – О.М.) мы отправили в Свердловск для руководства демократическим сопротивлением в России в случае ареста российских руководителей и победы путча в Москве».
Вечером 19 августа состоялась «знаменитая» пресс-конференция гэкачепистов. Была она довольно нелепой. О трясущихся руках «и.о. президента» Янаева не написал только ленивый. Путчисты пытались доказать, что их действия вполне законны. Из выступления Янаева:
«Я хотел бы сегодня заявить о том, что Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР полностью отдаёт себе отчёт в глубине поразившего страну кризиса. Он принимает на себя ответственность за судьбу Родины и преисполнен решимости принять самые серьёзные меры по скорейшему выводу государства и общества из кризиса… В таком режиме, дамы и господа, в каком работал президент Горбачёв все эти последние шесть лет… естественно, и организм изнашивается немножко. Я надеюсь, что мой друг президент Горбачёв будет в строю, и мы будем ещё вместе работать».
Потрясающая логика! «Его друг» Горбачев подорвал на перестройке свое здоровье – точнее, «немножко поизносил свой организм», и поэтому надо вводить в Москву танки.
Было видно, что в головах у путчистов полная сумятица (впрочем, чего и ожидать после ночи, проведенной в беспробудном пьянстве)… Но и с сумятицей в голове они могут многое натворить. Более того, неадекватный преступник бывает вдвойне опасен. Кстати, на пресс-конференции не было Павлова. Степанков и Лисов так описывают его последнее появление на публике:
«К обеду (19 августа. – О.М.) врач с большим трудом привел его в чувство (после пьянки. – О.М.), и он явился на заседание ГКЧП. Его намеревались послать на пресс-конференцию, но он отказался, сказав, что ему надо встретиться с министрами. Никто не настаивал: разве можно в таком виде на люди?
Трудно пересказать то заседание Кабинета министров. Павлов постоянно терял канву разговора, перескакивал с одного на другое.
Присутствовавшие так и не поняли, с какой целью их собирали. Большинство решило: чтобы выяснить отношение к созданию ГКЧП. Павлов почти каждого строго спрашивал: «Ты – за?»…
Это был последний выход Павлова «в свет». После заседания Кабинета министров он уехал на дачу и более оттуда не показывался. Дальнейшему участию премьер-министра в заговоре помешал тяжелый запой…».
Вечер 19 августа. Ельцин:
«Мне доложили, что в Белом доме появился генерал Александр Лебедь. С ним провели предварительные переговоры Руцкой, Скоков, Коржаков. Познакомился с ним и я…
Грачев прислал его прощупать обстановку. В то время, как в Москву по приказу Язова прибывали все новые и новые части, надо было определиться и понять: что в конце концов происходит вокруг Белого дома?
Лебедь пытался объяснить нашим людям, что достаточно выпустить по Белому дому несколько ракетных снарядов ПТУРС (противотанковых управляемых ракетных снарядов. – О.М.) – и ни о какой защите Белого дома серьёзно говорить не придётся.
Генерал объявил, что восемь БТРов, которые стоят сейчас вокруг Белого дома, будут участвовать в его обороне (откуда взялись эти БТРы, не ясно; говорилось о шести танках майора Евдокимова, перешедших на защиту Белого дома. – О.М.) Руцкой и Кобец начали спорить, как лучше расположить боевые машины. Спор ни к чему не привёл. Лебедь ещё раз убедился, что имеет дело с дилетантами, и вряд ли они смогут противостоять даже небольшому профессиональному воинскому подразделению. Между тем в Москве и под Москвой таких подразделений были уже десятки».
Странно, что Лебедя вообще пустили в Белый дом. Как позже выяснилось, гэкачеписты отводили ему одну из главных ролей в штурме Белого дома.
«Десантники под руководством генерала Лебедя, – говорилось в этом плане, – взаимодействуя с мотострелковой дивизией особого назначения (дивизия имени Дзержинского. – О.М.)… блокируют здание Верховного Совета со стороны посольства США и Краснопресненской набережной, взяв Белый дом в кольцо и перекрыв тем самым к нему доступ. ОМОН… и десантники вклиниваются в массу защитников, оставляя за собой проход, по которому к Белому дому продвигается «Альфа»…» И т.д. Другое дело, что у Лебедя, как и у Грачева, как у многих других офицеров и генералов, было двойственное отношение к ГКЧП, и в решающий момент они отказались выполнять его приказы. Но все равно – пускать в Белый дом одного из главных своих противников (что действительно у него на уме, – неизвестно)… В этом тоже проявился дилетантизм людей, ведавших обороной Белого дома.
Время шло, но никаких решительных действий ГКЧП не предпринимал. Это буквально бесило генерала-«ястреба» Варенникова, который в тот момент оказался в Киеве. Там поднимал мятеж. В 20-58 он направил в Москву шифрограмму для немедленной передачи ГКЧП:
«Оценивая первые сутки, пришел к выводу, что большинство исполнительных структур действуют крайне нерешительно и неорганизованно. Правоохранительные органы вообще не выполнили никаких задач. Это чревато тяжелыми итогами.
Совершенно необъяснимо бездействие в отношении деструктивных сил, хотя накануне все было оговорено. На местах мы не можем ничем объяснить гражданским руководителям и военнослужащим причины аморфного состояния в Москве. Идеалистические рассуждения о «демократии» и о «законности действий» могут привести к краху с вытекающими тяжелыми последствиями лично для каждого члена ГКЧП и лиц, активно их поддерживающих. Но самое главное даже не в том, что каждого ждет тяжелая участь (лишение жизни и презрение народа), а максимальное дальнейшее ухудшение событий для страны. Реально государство будет ввергнуто в катастрофу. Мы не можем это допустить!..