Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина
Шрифт:
Попробовали бы ИМЕННО ТОГДА, когда все происходило, при пятизвездном генсеке, советские телевизионщики показать эту сцену, а пишущие журналисты описать ее… Самоубийц не нашлось.
Ельцин же не допускал тут никакой цензуры (хотя, не исключено, что-то пресс-секретари все же просили не показывать) и, можно сказать, в какой-то степени стал жертвой собственного цензурного либерализма.
Довольно развернутую характеристику как политику Горбачев дал Ельцину на встрече с рабочими «Уралмаша» 25 апреля 1990 года.
– По-моему, – сказал Горбачев, – он избрал не лучший путь, пошел по пути конфронтации. Что мы получаем от него? Разве что критику в полной дозе… Но мне кажется, что потенциал его как политического деятеля все же не очень велик. Программа и выступления его мне известны. Если их читать подряд, – это как старая заигранная пластинка. Набор тезисов: руководство доживает свой срок, оно исчерпало себя, оторвалось от народа и так далее, и тому подобное… Оставаясь принципиальным, критичным, требовательным, надо и самому нести ответственность. Борис Николаевич спекулирует на трудностях, на социально-экономической напряженности. Все это есть, но можно и нужно действовать для того, чтобы извлекать уроки, поворачивать дело, а не спекулировать на трудностях с демагогических позиций. Я думаю, Борис Николаевич увлекся и никак не может свернуть с этой деструктивной колеи… Нам сегодня нужно делать дела, а не заниматься лозунгами да обещаниями.
Итак, впереди выборы председателя Верховного Совета РСФСР, выборы властной фигуры, которая станет главной в России. Горбачев вновь и вновь предупреждает своих коллег о надвигающейся опасности – этой фигурой может стать Ельцин. Да коллеги и сами о такой опасности хорошо знают. Что делать? Фрагмент стенограммы заседания Политбюро от 3 мая 1990 года:
«Примаков. Надо вытащить Ельцина на теледебаты, задать ему «неудобные» вопросы – о Литве, о Курилах, чтобы он крутился, как уж на сковородке.
Крючков. Надо быть осторожным, он – популист, может легко вывернуться, а влияние на обывателя у него большое.
Примаков. Его спросили: собирается ли он привезти в СССР презервативы? Он ответил, что ему это уже не нужно. В любой стране каждый кандидат в президенты провалился бы моментально, признавшись в своей импотенции.
Горбачев. А у нас наберет лишних 10 процентов голосов. Он сейчас распускает слух, будто его дважды топили, набросив мешок на голову (почему дважды? – О.М.), пырнули ножом. Мы в свое время не сказали публично, что его застали с ножницами в крови – сам себя ковырнул.
…Немедленно сделать программу мер по России и разослать за подписью Власова. (Власову). Смелее. Когда в борьбу вступаешь, элементы демагогии не помешают, тем более что перед тобой подонок».
Такой вот разговор. Ельцин – «популист», «импотент», «подонок»…
Власов, которому Горбачев дает наставления, – председатель российского Совмина, один из будущих соперников Ельцина в борьбе за пост председателя Верховного Совета, поддерживаемый коммунистической верхушкой.
Что касается эпизода с ножницами, о котором вскользь упомянул Горбачев… В один из дней осени 1997
– Он навалился на ножницы, уперев их в стол и направив в сердце. И когда кто-то вбежал, – секретарша или кто-то еще, – там была кровь… Его сразу – в ЦКБ. К счастью, ножницы не вошли слишком глубоко, лишь кожу повредили. В больнице рану зашили. И у него на этом месте оставался шрам.
– То есть это все же была попытка самоубийства?
– Трудно сказать. Как вы понимаете, Борис Николаевич не любил об этом вспоминать. Но когда человек действительно хочет покончить с собой, он доводит дело до конца… Мне кажется, это все-таки был какой-то сигнал Горбачеву: вот до чего ты меня довел!
Мы видели: если это действительно был «сигнал Горбачеву», – генсек не воспринял его всерьез, счел каким-то шутовством, признаком психической неуравновешенности.
Мне же кажется: «попытка самоубийства» не была чем-то осознанным, обдуманным. Наверное, это был какой-то рефлекторный жест, жест отчаяния, еще одно свидетельство «тонкокожести», ранимости, свойственных Ельцину в ту пору, в тех обстоятельствах. Потом обстоятельства изменятся, и он обретет непоколебимую уверенность в себе. Примерно такое же мнение и у Татьяны Юмашевой:
– Понятия не имею, что имел ввиду Горбачев, говоря о двух покушениях на папу. Папа никогда не говорил и о том, что его пырнули ножом. Был только один случай с рекой, в Успенском. Что касается его попытки самоубийства или имитации, мы с мамой никогда с папой это не обсуждали, не задавали ему вопросов. Ни тогда, ни через много лет, когда он уже был на пенсии. Было понятно, что он пытался справиться с нечеловеческим стрессом. Возможно, хотел заглушить физической болью другую боль. Если бы он хотел покончить с жизнью, у него в сейфе был пистолет… Не могу и не хочу гадать. Лишь рада, что он вернулся тогда домой и еще прожил после этого почти двадцать лет.
Но возвратимся к маю 1990-го, к выборам председателя Верховного Совета РСФСР. Кажется, в чем дело, – не допустить Ельцина на этот пост коммунистическому руководству вроде бы не так уж и трудно: как уже сказано, у него нет большинства среди депутатов. Но у горбачевцев в этот момент возникла еще одна проблема. Опять-таки на заседании Политбюро Горбачев сокрушается по поводу того, что многие люди поддерживают недавно сформировавшуюся внутри КПСС оголтело-консервативную группировку, руководимую демагогами типа Полозкова (вскоре она превратится в Компартию РСФСР). А эта неожиданно проклюнувшаяся группировка, как и Ельцин, выступает за самостоятельность России. То есть, с одной стороны, наступают «правые», фактически отколовшиеся от КПСС демагоги, с другой – «левые» оппозиционеры, возглавляемые Ельциным. Сейчас «мы» «много проигрываем демагогам», сокрушается Горбачев. «Если и дальше будем это делать, – потом будет поздно: люди поддержат Ельцина».
Ельцин для Горбачева, конечно, страшнее, чем Полозков, какие тут могут быть сомнения. Тот все-таки, как-никак, «свой», товарищ по партии, хоть и заблудший. А Ельцин все больше отдаляется от коммунистов и их «единственно верного» учения, хотя еще и носит партбилет в кармане.
Именно поэтому Горбачев и его коллеги на выборах председателя российского парламента, которые вскоре состоятся, склоняются к тому, чтобы поддержать именно Полозкова в надежде, что он не пропустит на этот пост Ельцина.