Эльдорадо – не награда
Шрифт:
– А ты сомневался. Молодец, хвалю за прозорливость, – улыбнулся Попов. – Сеня, все ошибаться могут. И ты тоже. А пока мы с Уицилопочтли не поговорим, может быть, просто отдыхать будем? Что бы там ни случилось, боюсь, потом времени для расслабухи у нас не будет.
– В натуре! – поддержал друга Ваня. – Хватит голову ерундой раньше времени забивать. Пошли, Сеня, в кабак, расслабимся. Заодно посмотрим, что в городе творится. Может быть, разогнать кого-нибудь надо… Или к порядку призвать.
Поначалу Сеня просто взбесился от такого предложения. Он, видите ли, глобальные проблемы решить пытается, а эти оглоеды,
Для начала, правда, потребовалось найти выход из дворца Чимальпопоке, чего сделать самостоятельно менты не смогли. И не потому, что страдали географическим кретинизмом и абсолютно не ориентировались на местности, а от того, что Сеня не хотел лишний раз показываться на глаза тлатоани. Известная доблестным милиционерам дорога лежала как раз через тронный зал и один из личных покоев ацтека. Поэтому, чтобы найти другой выход из дворца, путешественникам требовалась чья-нибудь помощь. Никаких звонков, хлопушек, гонгов и прочих сигнальных устройств, заставляющих обслуживающий персонал любого дворца являться вовремя в нужное место, обнаружить никто не смог, поэтому Попов ничего другого не придумал, кроме как высунуться из дверей и заорать.
Так как Андрюшу никто не успел остановить, а он сам позабыл, во что может вылиться его рык, к последствиям это привело вполне предсказуемым. Первыми пострадали лепные украшения стен коридора и настенная же роспись. Первые дружно осыпались на пол, а со вторых разбежались в неизвестном направлении все персонажи, оставив позади себя порушенные дома, вывороченные с корнем деревья и вышедшие из берегов реки. Получилась картина апокалипсиса. По крайней мере, археологи ее потом за таковую и приняли.
Следующими под ударно-звуковой волной, исторгнутой криминалистом, погибли резные двери, закрывавшие вход в коридор, где располагались комнаты путешественников. Их просто сорвало с петель и намертво впечатало в противоположную входу стену. После чего во дворце то и дело возникала путаница – кто-нибудь постоянно пытался в эти двери войти и, поскольку прохода за ними не было, разбивал лоб о стену.
По пути двери зацепили двоих охранников, беспечно несших дежурство прямо за закрытыми створками. На свое счастье, придворные (или придверные?) стражи пошли в полет несколько ниже сорванного с петель дверей и не оказались навечно замурованными в стену прямо следом за ними.
Для создания полной картины учиненных Поповым разрушений следует упомянуть и некоторых других пострадавших. В их число вошли два домовых, проводивших медовый месяц в параллельной вселенной. Домовые как раз обсуждали кое-какие семейные проблемы, когда их накрыла поповская волна. И поскольку оба не поняли, кто именно их мог ударить, списали всё
Легкими ушибами, сотрясениями и несовместимыми с жизнью травмами отделались кувшины, плошки, миски и статуэтки. Позже, когда аборигены узнали, кто именно принес стихийное бедствие во дворец, эти пришедшие в негодность предметы разобрали на сувениры, но поначалу прислуга решила, что началось землетрясение, и в спешном порядке покинула здание. Вот так, вместо того чтобы найти провожатых, менты остались в абсолютном одиночестве. Если, конечно, не считать самого Чимальпопоке, который оказался единственным существом, прибежавшим на зов Попова.
– Вот это я понимаю, оружие массового поражения! – изумился тлатоани. – Я, блин, конечно, помню, что вам развлекаться сам разрешил, но зачем же дворец-то так уродовать. Ему еще до Кортеса дожить нужно, да еще чтобы и для археологов чего-нибудь осталось, – и застыл, удивленно потерев лоб. – А кто такие Кортес и археологи?
– Кони в пальто! – заставив ацтека застыть в изумлении, рявкнул в ответ Рабинович, у которого после крика криминалиста всё еще звенело в ушах, и повернулся к Попову. – Андрюша, ты когда-нибудь хоть что-то нормально сделать можешь? На хрена так орать нужно было? Еще что-нибудь такое выкинешь, будешь во дворце торчать, пока мы с Ваней в городе развлекаемся.
– А он просто хочет, чтобы я ему свисток на чайнике эпоксидкой залил, – предположил омоновец, тоже прочищая уши.
– Да забыл я, во что тут мой крик вылиться может, – Андрюша выглядел искренне расстроенным. – Сами меня заболтали, а теперь еще и жалуются.
– Поп, еще чего-нибудь забудешь, я сделаю так, что тебе вообще ни о чем помнить не придется, – пообещал Жомов и хотел было конкретно обрисовать способ, каким именно собирается добиться желаемого результата, но в разговор вмешался Чимальпопоке.
– Так это, значит, ты и есть тот вопящий великан, про которого мне ополченцы говорили? – ткнув в Андрюшу пальцем, удивился тлатоани.
– Ты хоть ко мне не приставай, урод, чтоб тебя раком заклинило на холодной печи! – рявкнул Попов на ацтека, сам поняв, что сказал, но было поздно. В коридор верхом на русской печке въехал Емеля.
– Холодную печь вызывали? – поинтересовался он.
– Сгинь! – завопил на него криминалист.
– Поздно, – покачал головой Емеля. – Сначала заказ надо выполнить.
Не обращая внимания на оторопевших ментов; водитель холодной печи спрыгнул на пол и вразвалочку подошел к впавшему в транс тлатоани. Сграбастав аборигена в охапку, Емеля что есть силы врезал Чимальпопоке по желудку, заставив его принять указанную Поповым позу, а затем закинул на печь и завалил дровами. Ацтек, пораженный до глубины души, даже не пискнул.
– Так, теперь следующее. Что ты там сказал, удавить его надо? – спросил у Попова Емеля, кивнув головой в сторону Чимальпопоке.
– Сгинь, говорю! – взорвался ревом Попов. Те предметы обихода дворцовой обслуги, что еще не были приведены в негодность, от второго Андрюшиного залпа окончательно разрушились. Однако Емеля, стоявший прямо на пути взрывной волны, даже не шелохнулся. Только волосы на голове да рубаха на пузе затрепыхались под звуковой волной.