Электорат хакера
Шрифт:
— Я подумаю, — сказал я, — но обычно дальше завтрашнего дня я ничего не планирую. А какое у вас, собственно, дело-то?
— Какое может быть дело?! — снова горячо заявил он. — Я пришел поближе познакомиться с незаурядным человеком, с которым придется работать, надеюсь, что очень долго.
— Очень был бы рад этому, — тяжело вздохнул я.
Джаванидзе посмотрел на часы и сказал:
— Ну, мне, кажется, пора.
— Было очень приятно послушать вас, — соблюдая правила хорошего тона, произнес я. — Глобальности мысли действительно
— Всегда к вашим услугам, — радостно заявил Джаванидзе и шустренько побежал к выходу.
Я закрыл дверь и радостно вздохнул. Но, увы, визит глобально мыслящего кавказца оказался не последним в этот «тихий вечер». Я успел прочитать только три полосы газеты и перешел к самой интересной, последней, где говорилось о скандалах недели, как в дверь снова позвонили.
Открыв ее, я увидел туловище в спортивном костюме. Оно нагнулось, и моему взору стала доступна голова Димы Столярова, который по росту не вписывался в мою старую дверную коробку. Пройдя в помещение, он протянул мне руку и аккуратно пожал. Я был ему очень благодарен за это и тут же спросил:
— Вы по какому вопросу?
— Да я.., собственно.., как бы.., вообще без вопроса, — несколько смутился он.
— Тогда на кухню, — решительно проговорил я.
Усадив его на самую широкую и прочную табуретку, на которой он с трудом поместился, я поставил чайник.
— Я просто познакомиться поближе.., ты у нас теперь вроде как за безопасность в ответе, — начал Дима.
— Если иметь в виду хулиганов, то тебе их опасаться, по-моему, нет причин. Скорее нужно заботиться об их безопасности.
— Да, — криво усмехнулся Дима. — Я же раньше это.., боксировал, до камээса.., дошел. А потом вот.., бизнесом занялся… И ничего себе так…
— Я это уже заметил. Первое — по твоему свернутому носу, второе — по твоей новенькой «Ауди».
— Ничего, будешь работать с нами.., у тебя такая же появится.., тачка, — успокоил меня Столяров. — У нас мало никто не получает. Ты… давай.., получше заботься о нашей защите, и все…
— Какая же тебе еще нужна защита?
— Ну как?.. Сейчас.., выборы пойдут… Кипеж подымется… Жорка в депутаты опять лезет… Опять, наверное, шмонать будут… Ты это.., бди… Как что там наметится.., сразу звони…
— А что, собственно, может наметиться?
— Ну как?.. Налоговая, например, может прийти… Ты нам заранее стукни, чтобы мы.., ну, подготовились… Я в долгу не останусь… Сейчас, правда, с наликом напряг.., мы тебе по бартеру… Сахар, мука… По десять мешков скинем, и нормально…
Консервы есть хорошие, севрюга.., амурская.
— А в Амуре разве есть севрюга? — спросил я.
Дима задумался так глубоко и серьезно, как будто это был вопрос его жизни.
Я решил прервать его размышления и сказал:
— Ну, если что узнаю, я завсегда стукну, звякну, шмякну… Короче, не боись…
Столяров, казалось, был удовлетворен услышанным, поскольку встал и пошел к выходу.
— Ну, давай, — сказал он мне.
— Угу, будь, — ответил я ему на прощанье.
Он сильно наклонился и вышел.
Постояв несколько минут в коридоре, я подумал, что с меня на сегодня, пожалуй, достаточно визитов из ассоциации «Защита предпринимателей от произвола». Можно даже сказать, что я сыт этими людьми по горло. И тут неожиданно зазвонил телефон.
Я взял трубку и сказал:
— Алло!
— Валерий Борисович? — услышал я звонкий голос.
— Да.
— Это Веселов говорит с вами, — радостно проговорила трубка.
— А-а! — громко заорал я. — Ну кто же еще! Как же я сразу не догадался! Вы как сговорились все…
Один за другим, один за другим…
— Я плохо слышу и не совсем понимаю, о чем вы говорите… У меня к вам есть небольшое предложение и заодно просьба.
— Вы знаете, — перебил я его грубо, — я сегодня завален предложениями, а просьбы я по вечерам не принимаю. Давайте завтра в рабочем порядке в моем кабинете.
— А где он у вас? — недоуменно спросил Веселов.
— Черт его знает! Спросите у Гайдука, — и я отключил связь.
Я подумал, что мне надо срочно позвонить Чернобородову с тем, чтобы попросить его ни в коем случае не приезжать, но тут в дверь снова позвонили. Я яростно вздохнул и уже приготовился к прослушиванию ароматных историй о гнилом картофеле и испорченных помидорах.
Со злостью швырнув газету на диван, я рывком открыл дверь в прихожей и обнаружил стоящего на пороге Тополянского. Он широко и радостно улыбался, в руках держал средних размеров картонную коробку, на которой крупными буквами было написано «Jack Daniels».
— Бля-я-я! — вырвалось у меня что-то знакомое. Затем молча отодвинулся.
— Ну? — радостно спросил Тополянский. — Ты что, не рад меня видеть?
— Я просто в восторге! — ответил я.
— А я вот ехал мимо, дай, думаю, заеду, — сказал он, как будто совершал подобные визиты каждую неделю. — А в бардачке у меня как раз ящик виски завалялся. Так что, командир, я у тебя здесь до утра…
И направился в гостиную. Я почувствовал, как на глаза у меня наворачиваются слезы. Но мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
— А закусь-то у тебя есть? — спросил он, поставив коробку с виски на стол.
— В холодильнике, — коротко ответил я.
Он ринулся на кухню, внимательно осмотрел содержимое холодильника, и, очевидно, вид сосисок, вареной колбасы и нескольких банок консервов не произвел на него должного впечатления.
— Да у тебя и пожрать-то нечего! — резюмировал он.
Он вынул из кармана сотовый, набрал номер и сказал:
— Вась, в общем, я здесь осел, парень оказался нормальным, мы с ним договорились. Можешь ехать домой, только сначала купи нам что-нибудь пожрать в легкую.