Электрическое тело

Рэвис Бет

— Иначеж-ж-ж, — говорит он, насмешливо глядя на меня, когда одна пчела ползет по его лицу, а ее острые лапки прокалывают кожу под левым глазом, — ты ж-ж-ж сойдешь с ума.

Глава 36

Я резко просыпаюсь и скидываю с себя ультразвуковой шлем. Грудь тяжело вздымается, сердце бешено колотится. Широко раскрытыми глазами смотрю

вникуда. Я должна рассмотреть реальную вероятность того, что я, буквально, схожу с ума.

Свернувшись калачиком на боку, подтянула колени к груди и больно прижала к креслу. Становится хуже. Более продолжительные галлюцинации, ужасы все ярче - более неконтролируемые, как шторм, циклон. Возможно, не разум представителя Белл был таким хаотичным и жестоким. Может быть, это я отравляла его разум.

Что происходит, когда я теряю контроль? Что происходит, когда не могу остановить бурю, когда не могу избежать кошмара? Я в ужасе смотрю на кресло. Что, если я застряну в грезах? Нельзя представить более совершенный ад, чем быть пойманным в ловушку в собственном уме.

– Я так рада, что на этот раз все прошло спокойно и мирно!
– голос мисс Уайт разносится в комнате на второй камере. Я замираю. Мне так хотелось поскорее убраться отсюда, что я забыла, насколько важен этот сеанс.

Ответ представителя Белл слишком низкий, чтобы я могла разобрать, но он, кажется, довольно положительно относится к грезам. Я включаю видео и вижу, что мисс Уайт назначает ему новые встречи. Меня охватывает тревога - чем больше встреч, тем больше времени я провожу в его мечтах, а значит, больше шансов застрять в кошмарах. По коже бегут мурашки от ощущения воображаемых пчел.

Я все еще в комнате грез, когда мисс Уайт открывает дверь.
– Элла!
– восклицает она.
– Ах, милая девочка! Что ты обнаружила?

Я уклоняюсь от вопроса.
– У Белл были хорошие грезы?

Улыбка мисс Уайт исчезает.
– А есть причина, по которой они не должны были быть?

– Мне было трудно проникнуть в его мысли, - говорю я.

Мисс Уайт тяжело присаживается рядом со мной.
– На снимках нет ничего необычного, - говорит она.
– Я заметила, что во время раздумий представитель часто двигал руками, как будто пытался отмахнуться от насекомых.

Или пчел…

– Он был на улице со своим дедом во сне, - говорю я.
– Там были жуки.

И сто миллионов пчел.

– Ты обнаружила что-нибудь полезное?
– спрашивает мисс Уайт.

– Я думаю, что дедушкины грезы происходят из его мыслей о семье - что понятно, учитывая обстоятельства.

– Но у него были грезы о своем дедушке до того, как на его семью напали. Им угрожали до взрыва андроида?

– Мисс Уайт?
– спрашиваю я, заглядывая ей в глаза.
– Вы… вы беспокоитесь?

– Беспокоюсь?

– То, что мы делаем… правильно?

– Я… я не уверена, - признается она.
– Я хочу защитить нашу нацию, нашу семью, чтобы сепаратистская война никогда не повторилась, но…

Но.

Она потирает свою железную руку, которую она потеряла на войне.
– Это было

ужасно, - говорит она, отводя от меня взгляд.
– Война. Я даже не видела никаких сражений, но я была там, когда Валлетту бомбили, я видела, как город тонул в море… - ее голос срывается, и я вижу непролитые слезы в ее глазах.
– Да-да, это того стоит. Если мы сможем гарантировать, что такая война никогда не повторится…

Я прикусываю губу.
– Не уверена. Быть может, некоторые войны стоят того, чтобы воевать…

Мисс Уайт кладет руку мне на колено.
– Это террористы, они убили твоего отца, Элла, - говорит она.
– Что может быть страшнее, чем сражаться с ними?

Я киваю, но больше не смотрю ей в глаза. Это неправильно. Джек не был похож на террориста, и я не думаю, что он в принципе причастен к убийству отца.

– В любом случае, грезы, - добавляет мисс Уайт, - помни: грезы часто бывают символическими, как сны. Если у него была какая-то неотложная мысль, она должна была появиться в его грезах.

Я тупо смотрю на нее. Я чувствую себя такой опустошенной.
– Грезы начались со шторма, - говорю я.

– Шторм?

Я киваю.
– Циклон. Но поскольку с неба падала только кровь, я почти уверена, что это было связано с тем, как его жена и дочь были убиты вчера.

– О, Элла, - говорит мисс Уайт, обнимая меня.
– Какой ужас! — она железной рукой сжимает меня еще крепче, прижимая к себе.

Я отталкиваю ее. Не хочу, чтобы меня трогали. Не хочу думать о циклоне, пчелах, моем отце. Мисс Уайт выглядит немного обиженной, когда я отдаляюсь от нее, и я чувствую себя виноватой. Она ведь здесь только для того, чтобы помочь моей маме и после того, как она узнала, что я могу помочь правительству. Она не виновата, что я начинаю сомневаться во всем, включая правительство, на которое она работает. На которое Я работаю, напоминаю я себе.

По крайней мере, пока.

Сегодня, я получу ответы сегодня вечером, когда ворвусь в сознание Джека. Кожу покалывает, и я вспоминаю, как тысячи пчел жалили и поедали меня изнутри. И вдруг мне становится страшно. Может быть, я утратила способность проникать в чужие сны. Может быть, если я войду в сознание Джека, я никогда не смогу уйти. Пчелы проглотят меня живьем.

И тогда, как сказал папа, я сойду с ума.

Я прикусываю губу. Ведь папа ничего не говорил. Все это было галлюцинацией - включая его самого.

Может, я уже сошла с ума.

Глава 37

Я та еще сова, но за кофе обычно добираюсь только часам к десяти. Не очень-то мне хочется свалиться перед Джеком от недосыпа. К полуночи я превращаюсь в сплошной нервный комок.

Я не должна этого делать. Не должна впускать члена Зунзаны в свой дом, где находится мама, где есть Грезы. Я должна ввести код «паника» на манжете, как только увижу его.

Я должна.