Электронная техника. Учебник
Шрифт:
— Я в курсе, — с не меньшим раздражением проворчала я.
Настроение скакнуло до минусовой отметки, но, может, не все пропало. Если Ломакин пришел сюда с целью провернуть авантюру с исчезновением, он все продумал и всем запасся. Он не мог заранее знать, что найдет зеркало на кенотафе и в полсекунды родит гениальный план. Это возможно, но крайне вряд ли.
— Я могу пройти к Вадиму? — спросила я почти безнадежно. — На территорию?
— Да пожалуйста. Я скажу, чтобы вас пропустили.
Я же не стану делать ничего незаконного, ведь так? Я никуда не полезу, мне в голову не придет своевольничать
Глава 11
Глава 11
Зеркало, зеркало, думала я, шурша листьями. Я устала и еле переставляла ноги, озноб прошел, но все еще болело тело и почему-то место укола. Зеркало Ломакин должен был принести с собой. Он должен был подготовить место, где отсидеться, и снять заранее деньги, чтобы покупать продукты за наличку. Он должен был откуда-то руководить процессом, следить за событиями и вовремя выйти на сцену.
Полицейский у ворот на этот раз не сказал мне ни слова, и я пошла по темному парку, стараясь не сбиться с дорожки. Еще оставался эффект звериного зрения, и видела я лучше обычного. Мне навстречу шли два человека с носилками, и я посторонилась. Ломакин долго пробыл в коллекторе, если вода вымыла и унесла его какую-то вещь, то он тоже вернется?
А что если…
— Стойте! — крикнула я вслед санитарам. Они остановились, повернули ко мне головы. — Скажите, а тело осмотрели?
Полицейские ходят не в форме чаще всего, и это прекрасно. Санитары окинули меня хмурыми взглядами и решили, что я имею право на этот вопрос, раз так уверенно его задаю. Но мои полномочия им были до лампочки.
— Так не к нам, начальник, — дернул плечом санитар, стоявший ко мне ближе. — Вон там группа, они и осматривали. А нам сказано в морг, значит, в морг. В смысле — на экспертизу.
Они торопливо пошли дальше, я застыла столбом посреди дорожки. Если зеркало с кенотафа Ларисы еще на теле, то порождение отправится следом за санитарной машиной — это один вариант. Второй — призраки расцепятся самостоятельно, потому что Ломакина больше здесь ничего не держит, а Лариса останется до тех пор, пока зеркало не уничтожат как вещественное доказательство. Сколько пройдет времени — месяц, полгода, год? Третий вариант самый критический — зеркало смыло в коллектор, и будет оно тогда держать Ларису или нет?
Отпустит ли Лариса Ломакина, или наоборот, это он держит ее? Почему от недавно появившегося призрака, чье тело не кремировано, не несло смрадом?
Возле коллектора тоже тарахтел генератор и горел прожектор, не менее мощный, чем за оградой. Я издалека увидела и Вадима, и следственную группу, и знакомую девушку в белом платье. Вадим смотрел на нее, она — на Вадима, и я приближалась и жадно выискивала Ломакина где-то рядом, и в чертах Ларисы пыталась разглядеть порождение.
— О-о, ну вы молодец! — встретили меня восторженные возгласы. Если сейчас привяжутся, как я догадалась, скажу правду, все равно не поверят. Не до них. — Вы как, нормально?
Кивая, я подошла к пластиковой ленте. Дальше мне хода не было, а вот Лариса спокойно прошла к самой ливневке. Она подбирала платье, будто могла его запачкать, и осторожно ступала белыми туфельками по грязи. Ее отчетливый в свете прожектора, но все же призрачный силуэт
Лариса здесь, и что-то взятое еще в коллекторе. Оно тяжелое, его не смогла унести вода. Оно было прикреплено к кенотафу. Оно так привлекло внимание Ломакина, что он не только заметил, но и счел нужным его забрать. Это, возможно, хорошо сохранилось. Если это не зеркало, что это может быть?
— Анна, вы как? — на ухо поинтересовался Вадим, я пожала плечами, а потом показала большой палец. — С зеркалом я оказался прав и не прав.
Я покосилась на него, недоверчиво скривив губы.
— Я предположил, что Ломакин снял с кенотафа зеркало, чтобы обмануть камеру. Так вот, он действительно использовал зеркало, и когда я смотрел записи с камер заказчика, обнаружил, что в одном месте изображение стало искаженным. Никого на записи не видно, но…
— Картинка идет зеркальная и пустая, — нетерпеливо прервала его я. — Да, знаю эти трюки, им триста лет в обед. Раз так, то и место крепления зеркала, и его размер Ломакин вычислил еще после первого визита.
— Автомобильное зеркало заднего вида. Помните, такие, панорамные? — Я нахмурилась, и Вадим сообразил, что я не могу помнить то, что было в ходу еще до моего, возможно, рождения. Интересно, он часто прокалывается? За время нашего общения, кажется, в первый раз. — Он великолепно все рассчитал, продумал крепеж, прикрепил зеркало, если бы сразу то место осмотрели как следует, то нашли отпечатки на земле. Ломакин, с учетом его роста, ставил что-то примерно на полметра в высоту, но у него и времени было много, и ходить под самым забором он мог, не попадая в поле зрения камеры. Потом точно так же все аккуратно убрал, что бы это ни было.
— Урна какая-нибудь, — предположила я. Или, может быть, даже две. Урны здесь были. Обломки камней. Да мало ли что, сейчас уже и не выяснить.
Белое платье подошло к нам совсем близко, и я вспомнила, что Вадим еще ничего не знает.
— Его нет, — одними губами произнесла я. — Ломакина здесь больше нет. По крайней мере, я его не вижу.
Потом, когда вокруг не будет столько ушей, я расскажу ему про порождение.
— Его тело унесли, и он ушел.
Он больше не преследует Ларису, но почему? Он жаловался, что Лариса его не пускает, а сама Лариса пыталась сбежать от него, и связано ли это с тем, что она напугала его до такой степени, что он сорвался, погиб и таким образом «освежил» ее призрачный вид? Когда призрак пролетает через тебя, приятного мало, а главное, непонятно, что это за чувство. Если Ломакина охватила паническая атака, когда он выбирался с территории санатория — что же, шансов благополучно спуститься у него не было никаких.
Вадим оглянулся по сторонам и с сомнением дернул плечом. Я его понимала, мое заявление, что Ломакин ушел, голословно. Но призрак Ларисы был спокоен и, как мне чудилось, слегка побледнел, но это могло так казаться из-за темноты и недостатка освещения.
— Вадим, они осмотрели тело? Нашли на нем что-нибудь?
Он помотал головой.
— Осмотрели, но ничего, что я мог бы с ходу идентифицировать как вещь с кенотафа, не обнаружили.
Лариса уже умоляюще заглядывала нам в глаза, и губы ее шевелились. Она отчаянно хотела нам что-то сказать, но у нее ничего не получалось.