Элемент Водоворота

Гениальный Идиот

Мозг был занят только одной мыслью. Мыслью, которая появилась почти сразу после смерти учителя, от которой Шикамару так старательно отгораживался, которую тщательно игнорировал, но она настойчиво пульсировала, заполоняя всю голову. Не помогали ни доводы рассудка, ни пресловутое чувство вины, ни страх потерять еще кого-то из товарищей. Одно только слово крутилось в голове, поворачиваясь то тем, то другим боком, позволяя разглядеть себя с разных сторон. Он смаковал это слово, перекатывал его на языке, мысленно произносил его с разными выражениями. Месть.

Месть всегда казалась

Шикамару делом бесполезным и крайне рискованным, а главное – безрассудным. Она как нельзя хорошо подходила кому-то, вроде Учихи Саске, а вот ему… Но почему-то, вопреки голосу разума, все его нутро, всегда такое осторожное и расчетливое, сейчас стремилось ввязаться в эту неоправданно опасную авантюру. Вялые попытки рассудка усмирить порыв души разваливались одна за другой. Держало на месте только одно: Нара прекрасно понимал, что в одиночку он не справится с двумя Акацки. В одиночку у него нет шансов, особенно учитывая, что способности Какудзу ему практически неизвестны. Можно только догадываться, на что способен этот человек, если он, конечно, является человеком.

Шикамару играл до самого утра, бесконечно прокручивая в голове фрагменты боя с Акацки, стараясь выцепить как можно больше информации из каждого движения, взгляда, жеста и слова врага. Проигрывал и, посидев секунду с закрытыми глазами, начинал снова. Вспоминал, додумывал, прогнозировал, рассматривал различные варианты, снова и снова проигрывал, но не сдавался. Утром, почувствовав нехватку пищи для размышлений, он направился в личную библиотеку Хокагэ и провел там больше трех часов, согнувшись над старинными фолиантами, бережно смахивая пыль с книг, перелистывая хрупкие, рассыпавшиеся в руках страницы, жадно поглощая строчки глазами.

Захлопнув последнюю выбранную книгу, Нара положил на нее руки, чуть наклонил голову и закрыл глаза, сложив пальцы в привычном «стратегическом» жесте. Через несколько минут он вскинул голову и уставился в окно. Солнце было в зените. Шикамару быстро встал, разложил книги по полкам и так же стремительно вышел: уже полдень, а сделать надо еще так много.

План был готов. План, рассчитанный на команду из трех человек. Ему требовались два компаньона, верных и надежных, которые, он знал, не откажут ему в помощи, пойдут за ним, не задумываясь, без колебаний доверят ему свои жизни и сделают все так, как он задумал. Если только… но об этом думать не хотелось. По дороге он снова и снова прокручивал в голове свой план, с упорством маньяка выискивая слабые места и пропущенные варианты.

Не заходя домой, Нара направился в дом клана Акимичи.

– Шикамару! Как я рада тебя видеть! – Ему навстречу бросилась мать Чоджи. – Как ты? Смерть Асумы – это так ужасно! – Она порывисто обняла его, не дав возможности ускользнуть, и прижала к пышной груди, похлопывая по спине. – Чоджи просто сам не свой! Ты не мог бы поговорить с ним, Шикамару? – Она отстранилась, заглядывая в глаза.

– Конечно. – Нара неловко улыбнулся.

– Шикамару! – В дверях показался глава клана Акимичи. – Ты пришел навестить Чоджи?

– Да.

– Он на пустыре за нашим домом, тренируется.

Чоджи сидел на краю огромной

ямы, свесив ноги, и расстроенно вздыхал каждый раз, как урчал его голодный желудок. За все годы знакомства Шикамару никогда не видел своего друга таким печальным. Чоджи был невероятно добр и, как многие добрые люди, позитивно воспринимал происходящее, поэтому чаще всего он был в приподнятом настроении. Столкновение с жестокостью людей и несправедливостью этого мира были для него мучительны, поскольку ставили в тупик, заставляя сомневаться в своем оптимистичном взгляде на жизнь. Однако толстяк быстро отходил и снова становился самим собой. Но сейчас парень был расстроен как-то по-особенному, настолько сильно, что, похоже, не мог есть. Но ведь и случай был особый – смерть сенсея. Шикамару грустно улыбнулся, подошел и сел рядом на краю ямы, так же, как и приятель, свесив ноги.

– Знатная яма у тебя получилась, – проговорил он вместо приветствия, пытаясь разглядеть в темноте дно.

– Шикамару! – Чоджи, кажется, только что его заметил. – Мы ведь сделаем это? – В добрых глазах толстяка светилась надежда, перемешанная со страхом.

– Эм… – Нара не знал, что ответить.

Идейный противник агрессии и жестокости, добряк Чоджи, похоже, так же, как и он, раздумывал над планом мести. И, в отличие от Шикамару, думал он на эту тему решительно, безапелляционно, уверенно, не ставя перед собой вопрос «стоит или не стоит ввязываться в эту авантюру?». Чоджи знал правильный ответ.

– Или ты думаешь?.. – младший Акимичи погрустнел и снова принялся изучать темноту внутри ямы.

– Ты можешь кое-что сделать для меня? – Шикамару положил руку ему на плечо.

– Конечно! – Печаль молниеносно сменилась азартом.

Дав распоряжения Чоджи, Шикамару направился дальше. Его путь лежал к цветочному магазину Яманака. Ино выбежала навстречу и даже не думала здороваться. Ее глаза горели, щеки краснели, дыхание сбилось.

– Когда, Шикамару? – нетерпеливо прошептала она, оглядываясь на дверь.

Нара остолбенел: похоже, из всех троих только он мучился проблемой выбора. Неужели он на самом деле трус? Нет-нет, просто он осторожен, мотивированно осторожен. Парень кивнул сам себе, удовлетворенно повторяя только что сформулированную мантру. Шика выдал Ино ее часть инструкций и пошел домой. Он должен был еще раз прокрутить в голове план, все проверить. В сотый или двухсотый раз. Собраться и незаметно выйти из дома.

На пороге его встретила мать. Уперев руки в бока, она загородила проход, всем своим видом намекая, что в этот раз отделаться от нее не удастся.

– Прости, мам, но я очень… – старательно отводя взгляд, начал Шикамару.

– Нара Шикамару! – с места в карьер завелась женщина. – Мне надоели твои отговорки! Ты второй день меня игнорируешь, а я всего лишь хотела сообщить, что тебе пришло письмо, – добавила она, сердито кивнув на конверт, лежавший на столике в прихожей.

– Письмо? – Парень уже готовился оправдываться, когда до него дошел смысл сказанного.

– Да, представь себе! – женщина продолжала говорить на повышенных тонах. – И принес его какой-то хорек!