Элемента.L

Лабрус Елена

– Это так ты меня поддерживаешь перед встречей, может быть, всей моей жизни?

– Сеня, расслабься, вам не суждено быть вместе, как бы ты этого не хотел. Твой отец никогда не даст согласие на этот брак!
– выпалил Дэн.

– Я знаю, - тихо-тихо ответил Семен, - только это ничего не меняет.

И чтобы не продолжать эту тупиковую тему, Дэн срочно вспомнил, что хотел задать Арсению один важный вопрос:

– Сеня, скажи, а ты знаешь, что дочка Шейна была как-то на нашем Балу года два назад?

– Дочка Шейна? Два года назад?
– недоверчиво

повторил он.

– Моя маман говорит, что она была там с матерью и отчимом-итальянцем. И это был, кстати, ее первый бал.

– А, малолетка!
– облегченно вздохнул Арсений и продолжил, - Ну, азуры, их же мало, они всегда на виду! Надо подумать!

– Я пытался! Но этих Балов уже было столько, что я не помню на каком что было, - покаялся Дэн.

– Два года назад? Мне кажется, меня вообще там не было два года назад, - предположил Семен.

– Нет, тебя не было три года назад! Тогда был первый бал у моей сестры, и девочек-азуров там вообще не было! На следующем балу мы оба были, - он задумался и начал медленно, но верно вспоминать, - а твоей керы, как обычно, не было. Точно! Ты напился!

– Как обычно, - вставил Арсений.

– Да! А напился ты, потому что там было много наших, которых мы давно не видели!
– продолжал Дэни.

– Там вообще было очень много народа, как никогда. Я вспомнил! И азуров было много! Штук семь!

– Дадада, мы еще ржали, что урожайный у азуров выдался год! Они все, причем, были первый раз!
– осенило Дэна.

– Да, а девочек было две!
– вспомнил и Арсений.

– И обе в голубых платьях, - поддержал товарищ.

– Вот ты дальтоник! На одной был темно-лазурный, а на другой платье цвета синей пыли, - поправил Арсений.

Дэн многозначительно посмотрел на товарища.

– Уверен?
– спросил он.

– Конечно!
– в пылу эмоций не заметил опасной интонации друга Семен, - синяя пыль - оттенок холодный, а темно-лазурный - теплый.

Дэн промолчал. Сейчас он был больше заинтересован в результате, чем в стёбе над товарищем.

– И в чем была дочь Шейна? В пыли или лазури?

– Та, что в лазури, танцевала с Дроном, - вспоминал Арсений, - Дрон хвастается этим каждую пьянку. Он даже потом куда-то с ней ходил!

– Ага! В библиотеку! Он же кер! Куда он еще мог ее пригласить?
– аргументировал Дэн, и они оба заржали.

– Ее звали Диана! Диана, я вспомнил!
– заорал Арсений.

– Ну, значит, в «пыли» была дочь Шейна, - подвел итог Дэн, - Ее зовут Виктория.

– И на ней была не чистая пыль, а с кобальтом - потрясающее сочетание!
– замечтался Арсений.

Если бы в комнате сейчас были зрители, то показывая на Арсения, Дэн обязательно покрутил бы пальцем у виска. Но, его никто не видел, поэтому он просто с сочувствием смотрел на своего странного друга. В конце концов, именно его цветовое восприятие помогло ему вспомнить Викторию Шейн. Жаль,

что она больна! Не только в пыли с кобальтом, в чем угодно, хоть в мешке из-под картошки она будет смотреться великолепно! Дэн был уверен в этом! Он вспомнил ее! Только девочки-азуры умеют так смотреть. Вроде робкий взгляд, но проникает сразу в душу. До мурашек, до икоты, до паралича. И вспомнив этот взгляд, он вспомнил и ее мать. Видимо с возрастом они обучаются лучше владеть своим взглядом. Если у девочек он парализует, то женщины тебя им словно обволакивают, и становишься мягким, слабым и текучим как ртуть. И в этом блаженном размякшем состоянии ты не в силах сопротивляться, не в силах хотеть ничего, кроме как, упасть и рассыпаться на сотни блестящих шариков, которые послушно покатятся к ее ногам. Даже сейчас, вспоминая, Дэн затряс головой, чтобы снять наваждение. Арсений тоже задумался что-то уж больно глубоко.

– Арсений Альбертович! Проснитесь, граф, нас ждут великие дела!
– потряс он товарища за плечо.

– Кстати о твоей Бирюзовой чуме, - обратился к нему Арсений.

– Тьфу! Тьфу! Тьфу! Чур тебя!
– замахал на него руками Дэн, - Не хотел бы я, чтобы она стала моей, хотя Алька сказала, что это не исключено.

– Думаю, исключено, - спокойно среагировал Арсений, - она известна настолько давно, что будь она не настолько избирательна, мы бы уже вымерли все.

– Ну, давай, жги дальше!

– Жгу!
– кивнул Семен, - В далекой древности ее называли Цианус Плага (cyanus plaga), что условно и можно перевести как Бирюзовая чума. Не заразна, не передается по наследству, не поддается никакой систематизации. Серьезно обратили на нее внимание только во времена, когда всех, и людей и асов пытались лечить кровопусканиями. Но может это и медицинская байка, что однажды вся выпущенная кровь в тазу одного наделенного большой властью пациента в один миг из красной стала голубой. К сожалению, он тут же умер.

– А может, и нет, - вставил Дэн, - Возможно именно с этого тазика и началась болтовня об особах голубых кровей. А еще Алька сказала, что видела это своими глазами под микроскопом. Только "приступ", как они это называют, был не сильный, и в бирюзовую жидкость превратилась лишь часть клеток крови.

– Может, мне трудно судить - я не врач, да и особо пока в подвале не был, посмотрел только то, что было в библиотеке наверху, - ответил Арсений.

– Ты думаешь в подвале информации больше?
– на всякий случай спросил Дэн.

– Конечно! Но я не представляю себе, где и как ее искать, к сожалению, - развел он руками.

– Да, печалька, - вздохнул Дэн, копируя словечко сестры.

– Ладно, я что-нибудь придумаю!
– успокоил его друг.

– Я с тобой!
– поспешно вставил Дэн.

– Ну, разумеется, брат! Тем более это ж твоя тема, - ухмыльнулся он.

– Что-нибудь еще?

– Да! Тебе пора переодеваться!

Дэн искоса посмотрел на часы. Время еще есть, но раз хозяин сказал: "Пора!", значит "Пора!"