Елена Аргивская
Шрифт:
От неуверенности в настоящем,
от сегодняшней,
всегдашней,
мертвящей,
теснящей,
болящей виски тоски,
от недоверия к происходящим
событиям всем вокруг, обстоящим.
Нет ничего, кроме будущего,
и так получилось, что мы за него в ответе.
3-й хоревт
Господи,
оставь нас в нашем неведении,
в нашем неверии,
оставь нас нашей тоске.
Нам и легче одним,
нам
не трогай нас знанием своим,
отпусти погулять до смерти.
4-й хоревт
В чистом неверии,
в легкой, светлой тоске
проживем свою жизнь,
свободны и беспорочны,
не тронуты домогательствами всевышних,
не развращены
надеждами на их попустительство.
Мы смешны в своей чистоте,
мы унылы в своем геройстве.
5-й хоревт
Боги-то наши хуже весьма людей,
злокозненнее,
бессмертная ненависть их
преследует нас, не отпускает нас.
Страсти, что в них бушуют,
похоть до нас
мора любого страшней,
болезни внутренней.
6-й хоревт
Дафна бежала,
где пробегала -
лавр шелестит листвой.
Ниобея стояла,
камень рожала,
камнем стала сама собой.
Марсий играл,
кожу снимал,
ветер ею трепал большой.
Кассандра стоит,
слова говорит,
и каждое - камень немой.
7-й хоревт
Аполлон, не сложилась что наша связь -
не твоя вина, не моя.
А могло ль быть иначе? Нет, мы богам,
не обязанные ничем,
пророчим. Надо ли нам чего,
кроме немного ума,
чтобы видеть, куда она идет, страна -
в бездну бездн, шаг да шаг - сама?
Косноязычием твоим горда, Аполлон,
жестоковыйностью своею горда.
8-й хоревт
Господи,
когда я скоро умру -
а смерть моя будет страшна, -
Господи,
я приду к тебе в светлый рай,
хочешь - буду тебе жена;
только здесь, на земле,
проклятье свое
не отведи от меня:
без этого знания я не своя,
хоть устала, его кляня.
А так я что?
Без него я кто?
Дочь царская, серая мышь.
Я жизнь и дар
проклинаю всегда,
но ты меня не расслышь.
9-й хоревт
Единственное, что мы знаем, - время.
Пространство дано другим:
а кому-то высоты, а кому-то глубины,
дальние дали - и здесь кому-то.
Мы же заняты временем,
теченьем его, делами,
мы наполняем его собственными
Так, изучая, приручая его,
усваивая его естество,
мы, каждый, становимся странное существо.
Так вот почему нас не понимают деятели пространства.
10-й хоревт
С верблюжьей грацией, шаг да шаг,
горбата вдвойне бедой,
куда ее тащишь? К себе домой.
А надо ли - шаг да шаг?
Ах, надо, надо, моей страной
заслужено - шаг да шаг -
опустошиться большой войной,
окончиться - шаг да шаг -
за все ее подлости - шаг да шаг -
за весь ее нрав и строй,
за то, что сама она - шаг да шаг -
грезила: в бой да в бой.
Да все такие (само собой!),
все к гибели шаг да шаг,
не мне забота - стране чужой -
нести это шаг да шаг.
11-й хоревт
Как
плывет рыба-щука в глуботе,
летит птица-сокол в высоте,
свистит ветер в поле, в широте,
растет зерно в почве, в темноте -
так
слова твои стихнут в глухоте,
дела твои канут в пустоте,
мысль явится в сраме-наготе,
во времена плохИ тебе, не те.
12-й хоревт
Из келейки твоей да в горницу,
из горницы да во двор,
со двора да в ворота,
из ворот во поле широко,
а по полю босиком, бегом,
до самого до края земли,
где стоймя стоят яблоневые сады, -
туда иди-бреди,
там встань - заголоси,
там встань - веры себе испроси,
чтоб слово осталось твое
твердое,
собою изменило бытиё
мертвое,
оживило его,
объявило его.
Кассандра
Дар отпускает. Чудной пустоты
в груди, во лбу приятно ощущенье
и холодит. Снов, слов провисли цепи,
долг выплачен, отходит Аполлон,
прекрасный, равнодушный. Прощевай,
касатик-бог. Нам не слюбиться было
никак, и покарал ты, как умел:
своими завалил благами деву,
благ божьих недостойную. Вот мне
последние видения даны
отчетливо: бог правды не скрывает.
Я вижу гибель Трои, поступь Зверя,
вступающего в город, но теперь
я успеваю, вывожу Елену
из града вон, спасаю брата, весь
свят-Илион. Прощаясь, светлый бог
простил меня, воспользоваться знаньем
позволил. А закончится война -
я выйду замуж, нарожу детей,
не вспомню никогда в больном мозгу
теснящихся видений. Близость бога
я больше не почувствую, мне хватит.