Елена Белякова. Русский Амаду, или русско-бразильские литературные связи

Белякова Елена Ивановна

Наиболее ярко "бразильская тема" получила отражение в творчестве писателей - членов "Вольного общества любителей словесности, наук и художеств", основанного в Петербурге в 1801 году, которое стало центром распространения радищевских идей. Бразильская тема использовалась членами "Вольного общества" как иносказательная форма обличения крепостного строя в России. Картины рабства в португальской колонии ассоциировались в сознании русских читателей с российской крепостнической действительностью.

Один из наиболее активных и радикально настроенных членов "Вольного общества" В.В. Попугаев, автор реферата "О рабстве и его началах и следствиях в России", пишет в 1801 г. очерк "Негр". В первой публикации 1804

года ему было предпослано пояснение "Перевод с испанского". Это был способ защитить перед цензурой гневный, политически острый текст, изобличающий крепостничество, представив его как текст иноязычного автора. Очерк "Негр" представлял собой монолог негра Амру, разлученного с возлюбленной и отправленного в рабство в Америку. В очерке в частности говорится: "Негр не может принадлежать белому ни по каким правам. Воля не есть продажною: цена золота всего света не в силах оной заменить, и никакой тиран ею располагать не должен" (18, С652).

Близко по тематике и другое стихотворение члена "Вольного общества" - Семена Боброва "Против сахара", напечатанное в 1804 г. в сборнике "Рассвет полночи". Обличительный пафос стихотворения строится на противопоставлении двух противоположных качеств этого продукта. С одной стороны, сахар - лакомство для потребителей-европейцев, а с другой - адский труд для негров-рабов:

За сладостью твоей небесной

Зловонье адско вслед летит,

Что я скажу, о нектар лестный!

В тебе сокрытый лед лежит. (18, С. 653).

Тематически и идейно к указанным произведениям примыкает рассказ анонимного автора "Героическая решительность негра", опубликованный в 1805 году в "Вестнике Европы". Рассказ посвящен судьбе бразильского негра Ганно, который всю жизнь копил деньги на выкуп жены и детей, но рабовладелец отобрал деньги, и тогда Ганно убивает свою семью, чтобы "избавить их от рук чудовища".

Таким образом, мы видим, что тема рабства в Бразилии, которую разрабатывали в начале XIX века прогрессивные русские писатели, служила им для разоблачения российской крепостной системы.

В 20-е годы XIX века особый интерес к событиям в Бразилии проявляют декабристы. Завоевание этой страной независимости в 1822 году и дарование конституции императором Педро II стали для них одним из факторов "духа времени", которые, по словам П.И. Пестеля, "ознакомили умы с революцией и породили революционные мысли в умах".

Декабристы Д.И. Завалишин, Ф.Т. Вишневский, К.П. Торсон, В.К. Кюхельбекер, В.П. Романов посетили Бразилию во время кругосветных плаваний и стали свидетелями освободительной борьбы в этой стране. Завалишин по этому поводу писал: "Мы посетили Бразилию в часы своеволия".

К.Ф. Рылеев и Н.А. Бестужев были знакомы с конституцией Бразилии и использовали ее для разработки соответствующих документов для России .

Одновременно или чуть позже в России появляются художественные произведения, в которых дается романтический, а иногда и псевдоромантический образ Бразилии, что связано с зарождением романтической тенденции в недрах русской культуры. Важную роль в становлении русского романтизма сыграли очерки путешественников, посетивших Новый Свет. По мнению Г.А. Гуковского, "расширение горизонта мировой экономики и политики шло одновременно с расширением кругозора романтического национального понимания культуры... Не случайно в это время становятся очень популярны описания путешествий в экзотические страны". Это общее положение убедительно подтверждается примером Бразилии. Вслед за первым русским кораблем "Надежда" под командованием Крузенштерна, побывавшем в Южной Америке в 1804 году, за двадцать последующих лет континент посетили десятки русских судов, и Бразилия была первой страной Нового света, к берегам которой причаливали все

суда, а порт Рио-де-Жанейро - их обязательной стоянкой. Поэтому наибольшее количество описаний пришлось на долю именно этой страны, которая поражала русских путешественников буйством и пышностью тропической природы и приводила их в состояние романтического восторга. "Многие описывали великолепную природу Бразилии, но никто еще, пожалуй, не смог найти слов, способных передать все очарование ее дивной красоты. Только обладая самым богатым воображением, можно представить себе эти живописные ландшафты, эту пышную исполинскую растительность, которая во всем своем многообразии, сверкая тончайшими переливаниями красок, щедро покрывает долины и горы вплоть до морского побережья", - так описывал свои впечатления известный флотоводец Отто Коцебу (19, С.586).

Исследователи отмечают, что нет ни одной книги, ни одного очерка, ни одного частного письма, где бы моряки-путешественники не пытались воссоздать величие природы Америки в возвышенно-романтическом ключе (там же, С.584). Произведения русских путешественников принимали участие в формировании романтической культуры в России, но значения этих книг и их романтический характер были осознаны русским читателем не сразу. Поначалу отечественные читатели проявили слабый интерес к произведениям русских путешественников начала века. В. Белинский с горечью писал, что "известные путешествия Крузенштерна вокруг света, изданные в 1809 - 1813 годах на русском и немецком языках, и путешествия Лисянского, изданные в 1812 году на русском и английском языках в России разошлись по 200 экземпляров каждая, меж тем, как в Германии вышло три издания Крузенштерна, а в Лондоне продана за две недели половина экземпляров Лисянского".

Но к середине 20-х годов XIX века положение меняется. Именно русские романтики привлекают внимание читающей публики к произведениям путешественников и включают эту литературу в круг собственных интересов. В 1829 году Н.А. Бестужев опубликовал в "Полярной звезде" статью, где говорится следующее: "Как изъяснить прелесть нового, неиспытанного чувствования при виде особенной земли, при вдохновении неведомого бальзамического воздуха, при виде незнаемых трав, необыкновенных цветов и плодов, которых краски вовсе не знакомы нашим взорам, вкус не может быть выражен никакими словами и сравнениями. Сколько новых истин открывается, какие наблюдения пополняют познания наши о человеке и природе с открытием земель и людей Нового Света" (19, С. 589).

Записки русских путешественников вдохновили литераторов на создание художественных произведений, действие которых происходит в Бразилии.

Одной из первых появилась повесть З. Волконской "Два бразильских племени, или Набуайа и Зиуайе" (19, С.592), написанная на французском языке. Сюжет повести основан на любовной коллизии, которая разворачивается на фоне буйной тропической природы.

Такое романтическое представление о Бразилии укреплялось переводами французских сентиментально-мелодраматических произведений. Наиболее яркий пример - повесть Пужана о несчастной бразильской обезьянке "Жоко", ставшей жертвой неблагодарного человека. Повесть имела оглушительный успех в Париже, а потом в России, где она была переведена в 1825 году Н.А. Полевым. Позже повесть была переделана в пьесу, не сходившую со сцены много лет. Эту пьесу видел в детстве Ф.М. Достоевский и "долгое время бредил ею" (там же, С. 593).

Романтический образ Бразилии появляется в 30-х годах XIX века и в русской поэзии, о чем свидетельствует опубликованное в 1838 г. стихотворение В. Бенедиктова "Ореллана". В нем вдохновенно воспета великая бразильская река Амазонка (Ореллана - ее второе название), которая выступает в стихотворении как воплощение женского начала:

Взгляните, как льется, как вьется она -

Красивая, злая, крутая волна!

Это мчится Ореллана