Елена Рубинштейн. Женщина, сотворившая красоту
Шрифт:
В отношении денег Эдвард невыносим. Он тратит слишком много, в основном на книги и костюмы. Хотя прекрасно знает, как трудно ей достаются эти деньги, сколько их уходит на налоги, закупки, пошлины, на бесхозяйственность, халатность, с которыми она постоянно борется и которые в конечном счете так дорого обходятся фирме. Но расточительность — не самый главный его недостаток. Женщины вьются вокруг него, как осы вокруг горшка с медом. Он соблазнил бы их всех, если бы она не была постоянно начеку. Как он был ветреным, так ветреным и остался. Сколько мучительных ссор, сколько обид, всегда по
«Успеха во всем не добьешься», — подводит она итог однажды утром, хорошенько выплакавшись. Похоже, что ее удел — несчастливая любовь. Oy vй, мужчины. Ни на своего слабого отца, ни на своего легкомысленного мужа она никогда не могла всерьез рассчитывать.
Но так ли уж важно, что Эдвард не идеальный муж? У нее большая семья, и она ее поддержит. Она позовет на помощь сестер. Пригласит Манку к себе в Нью-Йорк, отправит Ческу с ее новым мужем-англичанином в Лондон. Решит, какая еще из сестер или кузин будет заниматься салонами в Австралии. Малышка Полина будет вести дела в Париже, пока идет война. Уж чего-чего, а родни у Рубинштейнов хватает, даже если Елена не так уж хорошо ладит с младшими сестрами.
И все же, несмотря на ссоры и обиды, она опять и опять тянется к Эдварду, ей нужны его советы, и ему, только ему, она привыкла изливать свои чувства.
— О мой дорогой, несчастные американки так жалко выглядят! Видели бы вы их посиневшие от холода носы и серые губы на бледных лицах! Я приехала очень вовремя!
В Нью-Йорке Елена останавливается в гостинице и будет жить там, пока не найдет квартиры и помещения для салона по своему вкусу. Ее первый телефонный звонок мужу. Разговор прерывается, слишком велико расстояние, и все же Елене удается передать свое весьма неоднозначное впечатление от Америки.
Американки уделяют много внимания своей внешности, но ухаживать за собой не умеют. Они кажутся очень подавленными, особенно жительницы Нью-Йорка. Идеал здешних женщин — это Gibson girl, «девушка Гибсона», картинка, нарисованная художником Чарльзом Дана Гибсоном. Все женщины хотят походить на эту здоровую насмешливую девицу, которой жизнь по плечу и она для мужчин партнерша и верный товарищ. Бабушка будущих красоток, предшественница бимбо, Gibson girl, высокая, стройная девушка с объемистым узлом волос. Блузка только подчеркивает ее пышные формы: американские женщины отстали от европейской моды.
Как все ее соотечественницы, Gibson girl не красится. Согласно правилам хорошего тона обитательницы Нью-Йорка могут воспользоваться помадой и пудрой, если обедают в ресторане, но ни в коем случае не за ужином. Естественность — вот ключевое слово американок. «Хорошо питайтесь, много двигайтесь, крепко спите — и будете красивыми» — такова квинтэссенция статьи в «Denver Post» 1899 года. «Кокетки, — подводит итог журналист, — открыли секрет вечной молодости, они соблюдают диету, делают гимнастику, массажи, пользуются паровой баней». Многие американки следуют этой авангардистской программе, которую проповедуют журналы. Каждая женщина может быть красивой, если захочет, Елена всегда утверждала это и в этом убеждена, но она предпочитает внести небольшое количество красок в царство природы.
В
О демонстрации 6 мая 1912 года газеты писали много. В этот день по призыву профсоюзов и феминистских организаций двадцать тысяч женщин, одетых в белое, вместе с пятьюстами мужчинами прошли от Пятьдесят девятой авеню до Вашингтон-сквера, чтобы в очередной раз потребовать для себя права голоса. Новый штрих: большинство женщин гордо улыбались накрашенными губами. Краска на губах, с которой женщины отважно вышли на политическую демонстрацию, свидетельствовала об их желании отбросить табу и получить все права.
Беспечная непринужденность была воспринята как вызов, подействовала как шок. Эдвард Бок, издатель «Ladies Home journal» написал, что «мужчины по-прежнему воспринимают накрашенные губы как признак пола и греховность». Однако нравы менялись очень быстро. «Страсть к макияжу распространилась от театральных актрис, которые пользовались им как на сцене, так и в городе, к леди, пользовавшимися им в домашней обстановке, а потом к работницам и служащим», — пишет Элизабет Рейд, посвятившая специальное исследование косметике.
Пройдет всего несколько лет, и американки освободятся от пут пуританства. Елена Рубинштейн, остро чувствующая дух времени, мгновенно уловит стремление женщин к независимости и самоутверждению. Самые отважные уже воплощают его в жизнь, мировая война тому способствует. Требования женщин в области прав Елена перенесет в область потребления, по примеру всей страны, которая сладострастно погрузится в изобилие, именуя его Прогрессом. «Приобретайте желе Jell-O, сухие завтраки Kelloggs, автомобиль, газовую плиту, посетите кинотеатр», — призывают рекламы в «Woman’s Home Companion». Не отстают и распространители косметики: «Покупате Hind’s Honey, пользуйтесь Almond Cream, Pond’s Cold Cream, Woodbury facial soap!»
Когда Елена рассказывает, будто высадилась как первопроходец в Америке, стране, не имевшей ни малейшего понятия о косметике, она, как обычно, преувеличивает. Безусловно, self made women, женщин самостоятельных и успешных, здесь немного, но именно они царят в мире моды. Лейн Брайан придумывает платья для полных женщин и для беременных. Хетти Карнеги работает над созданием готового платья, Кэрри Маркус вместе с братом Гербертом и мужем Эллом Нейманом создала «Нейман Маркус», первый большой магазин, где продаются предметы роскоши. И Кэрри, и ее муж — евреи, но они поменяли фамилии.