Елена Троянская
Шрифт:
— Значит, легендарной Трою делает отсутствие несчастных обстоятельств и стечение счастливых?
— Вот именно, — кивнул Парис. — Самые простые причины приводят к важным следствиям.
Он обнял меня и сказал:
— Люди всегда недооценивают значение простых вещей. Или полагают, будто неглупый правитель ничем не отличается от мудрого. Однако от того, кто на троне, слишком многое зависит.
— А кто наследует Приаму?
— Гектор. Нам очень повезло, что старший сын и достойнейший наследник совпали в одном лице. Боги милостивы к нам в
Ветер сорвал покрывало с моей головы, унес прочь, растрепал волосы.
— Не хотела бы я оказаться сейчас в море.
— Может, поедем отсюда? — спросил Парис. — Пора обратить взор на гору Ида, она находится в противоположной стороне.
Он взял у меня поводья и развернул колесницу так, что мы оказались лицом к Трое. Далеко за ней я разглядела громаду, увенчанную белой шапкой.
— Это гора Ида? Мне кажется, она так далеко, что мы сегодня до нее не доберемся.
— Да, конечно. Мы устроим туда отдельное путешествие. Сейчас просто посмотри на нее! Говорят, там обитает Зевс. Правда, я его никогда не видел. Самая высокая вершина вблизи разочаровывает: нагромождение покрытых снегом камней без признаков жизни. Есть вещи, на которые лучше смотреть издали. Но нижние склоны чудесны — из-за них Иду называют «многоструйной». На каждом шагу из-под земли бьют источники. Кругом зеленые цветущие луга. Я отведу тебя туда, и покажу места, где я вырос, и познакомлю со своим приемным отцом.
И место, где его бросили умирать, он тоже мне покажет? — подумала я. Это открытое место, где диким зверям было легче его найти, а солнцу — обжечь своими лучами. Я прижала его к себе — как близок к смерти он был!
— Что с тобой? Опять видишь то, чего я не вижу?
Возможно, так оно и было. Но на этот раз я видела прошлое, не будущее. Впереди же виднелась только величественная Ида и сказочная Троя.
Мы направляли колесницу то в одну сторону, то в другую, меняли одну дорожку на другую, осматривая окрестности Трои. Мы объехали ее кругом, и я заметила, что со стороны моря холм, на котором стоит город, выше и круче всего. Другие склоны более покаты, а южный — почти плоский. Именно с этой стороны мы вошли в Трою в первый раз, через гигантские распахнутые ворота. Я вспомнила, как боялась тогда. Неужели прошло всего два дня?
— Как называются южные ворота? — спросила я.
— Дарданские, — ответил Парис. — Иногда мы называем их торговыми, через них ходит больше всего народу. А почему ты не спрашиваешь о тех, которые находятся рядом с Большой башней Ила?
— Расскажи мне про них.
— Эти ворота используют воины, когда покидают город.
— Почему именно их?
— Такова традиция. К тому же через них быстрее всего попадаешь в долину.
Башня. Большая башня. Она выглядела среди прочих, тоже немаленьких, как великан.
—
— Что? — Парис недоуменно посмотрел на меня. — Бесконечноверхие башни?..
— Не знаю, почему эта фраза вертится у меня в голове.
И ведь уже не в первый раз: «И запылают бесконечноверхие башни Илиона». Затем последовали другие слова, они наплывали издалека, из будущего, как это порой бывало. Я затрясла головой, отгоняя их. В голове сменяли друг друга картины горящего города, неба, затянутого дымом, звуки плача. Наяву же перед глазами возвышалась башня, неколебимая, освещенная солнцем, над которой кружили стаи птиц.
— Ты взволнована, — сказал Парис. — Переживаешь из-за царя и царицы. Не надо, прошу тебя.
Пусть лучше думает, что дело в этом. Все равно я не могла бы ни описать, ни объяснить своих видений, которые внезапно родились в сознании.
— А Калхас… — начала было я.
— Самодовольный предсказатель, — перебил Парис. — Я же говорил тебе, в Трое их полно.
Он повернул к восточному склону; ворота с этой стороны были замаскированы в стене и почти не видны.
— Эта часть стены — наша главная гордость, — пояснил Парис. — Она самая новая, сложена из превосходного камня. Западная часть стены самая старая и не такая прочная. Мы хотим укрепить ее, но совет старейшин против. Ты знаешь, как упрямы бывают старики. Если дело не имеет сиюминутного значения, они не считают нужным о нем беспокоиться.
— Но разве царь не может поступить, как сам считает правильным?
Такие порядки удивляли меня.
— В принципе, может. Но он привык слишком считаться с советом старейшин. Он и сам очень стар, как ты заметила, — рассмеялся Парис и подстегнул лошадей.
Солнце стояло в зените, подсвечивая стены особым образом.
— Эти стены выглядят по-разному в зависимости от времени дня, — заметил Парис. — Красивее всего они на восходе, когда тени резче.
За поворотом открылась другая башня, сразу за восточными воротами.
— Это водонапорная башня. Под ней находится наш главный колодец, к нему ведет лестница, вырубленная в камне. Никакой враг не сможет лишить нас подачи воды, и нам не нужно покидать город, чтобы добыть ее.
— А как же жители Нижнего города?
— В их распоряжении родники и Скамандр.
— Но ведь враг может захватить родники и Скамандр.
— Да, к сожалению. Но люди могут бежать к соседям и там спастись. У нас множество союзников. Дарданцы и фригийцы всегда готовы прийти на помощь.
— А если враг нападет и на союзников?
— Зачем так мрачно смотреть на жизнь? Это маловероятно. Враг приходит, нападает, уходит. Войско не стоит лагерем в поле: это невозможно, для этого нужны огромные запасы продовольствия и жесточайшая дисциплина. А того, кто задержится, прогонит прочь троянская зима. Зимой здесь отвратительная погода: сыро, холодно, ветрено. Иногда даже снег идет. Впрочем, зачем думать о зиме, когда на пороге лето?