Эльф или не эльф
Шрифт:
Земля. Россия. 2008 год.
Жизнь шла по накатанной колее — вернее, она уже близилась к концу, и он это ясно осознавал. Жданов Вячеслав Викторович, полковник ГРУ в отставке, сидел в старом кресле-качалке на террасе своей подмосковной дачи, прихлёбывал терпкий зелёный чай и думал о том, что всё заканчивается. За свою долгую жизнь Вячеслав пережил и увидел немало.
Родившись в 1927 году в семье военного, он уже к трём годам твёрдо решил пойти по стопам отца. Дух патриотизма, неотступно витавший в доме, глубоко впитал в себя с ранних лет. Мать, Екатерина Алексеевна, была главным врачом военного госпиталя, а отец,
Вячеслав рос ребёнком поистине необычным. Родители быстро подметили его одарённость: в два года он уверенно говорил по-русски, но порой вплетал в речь немецкие слова. Происходило это благодаря соседям по коммунальной квартире: тёте Ане и её дочерям — трёхлетней Ире и пятнадцатилетней Люде.
Память у мальчика была почти фотографической. Достаточно было раз услышать или увидеть — и Вячеслав мог воспроизвести это в любое время, даже поднятый среди ночи. Не отставал и физический рост: он превосходил не только ровесников, но подчас и ребят постарше.
Живя на территории военной части, Вячеслав постоянно пропадал там после уроков, то появляясь в казармах, то наблюдая за учениями на полигоне. Солдаты привыкли к его тихому присутствию, давно перестав гнать взад и вперёд любопытного мальчишку.
Военная часть располагалась в лесном массиве, почти сливающемся с Карельской тайгой. Вячеслава манили эти чащобы; часами бродил он по заросшим тропам и полянам. Во время одной из таких прогулок он столкнулся с человеком, оказавшим на его жизнь неожиданное влияние. На укромной поляне мальчик увидел невысокого китайца, чьи движения напоминали причудливый танец — то плавный и размеренный, то стремительный и порывистый. Заворожённый, восьмилетний Вячеслав тут же подошёл к незнакомцу и попросил: «Дяденька, научите меня вашему искусству?» Так старый повар, служивший в воинской столовой и когда-то поклявшийся, что больше никогда не станет обучать боевым приёмам, вдруг принял в ученики русского сорванца.
С тех пор Вячеслав в любую погоду после школы отправлялся на ту заветную поляну. Китаец учил его не только рукопашному бою, но и умению орудовать любым подручным предметом. Однако любимым оружием мальчика стал самурайский меч. Сначала это была просто деревянная палка, но спустя два года упорных тренировок китаец решил обзавестись настоящим клинком. Он подготовил точный чертёж и отдал его кузнецу — дяде Мише, который, получив в благодарность ящик водки, выковал четыре относительно неплохих экземпляра. Разумеется, до подлинных самурайских клинков им было далеко, но всё равно для Вячеслава это стало огромным шагом вперёд.
— Деда, смотри, какой дворец мы построили! — радостный голос пятилетней внучки вывел его из вязких воспоминаний.
— Сейчас посмотрю, — ответил Вячеслав, поднимаясь с кресла-качалки.
Накануне ему исполнился восемьдесят один год, хотя со стороны никто не дал бы ему и шестидесяти. Бывший военный всегда держал себя в форме. Если бы не тяжёлые ранения, полученные в Афганистане (они год за годом всё сильнее напоминали о себе), он и сейчас мог бы составить конкуренцию любому молодому спецназовцу. Великая Отечественная и Чечня оставили его без царапины, но Афган, увы, не пощадил.
В день 21 июня 1941 года, когда объявили о начале войны, четырнадцатилетний Вячеслав решительно собрался на фронт. На вид ему можно было дать все шестнадцать, а навыки, усвоенные во время ежедневных тренировок с китайцем и бесконечных походов на стрелковый полигон, ставили его на голову выше многих красноармейцев. Мать, Екатерина Алексеевна, долго не хотела отпускать сына, но он
Вячеслав отправился на фронт вместе со своей войсковой частью. Разумеется, он мечтал о службе в разведке: всё, чему учил его старый китаец — скрытное передвижение, бесшумное лазание по деревьям и сооружениям, маскировка, рукопашный бой — идеально подходило для разведывательных операций.
— Марина, а где ты видела такой дворец? — спросил Вячеслав, наклонившись над песочницей и разглядывая «строение» внучки.
— Он мне приснился! — с гордостью ответила малышка.
— А что ещё было в твоём сне? — взволнованно уточнил он.
— Кругом лес, деревья большущие! И повсюду цветы, очень красивые! — девочка улыбалась, радуясь воспоминанию.
Вячеслав Викторович внимательно смотрел на песочный дворец, и сердце его сжималось от смутного предчувствия. Этот самый сон о дворце посреди необъятного леса преследовал его с раннего детства. Он замечал, что во время войн это видение исчезало, а в периоды относительного покоя возвращалось снова.
Из-за этого сна, сразу после Великой Отечественной, Вячеслав заинтересовался тем, что для старшего лейтенанта разведки выглядело непривычным. Он хранил всё в тайне, не делился даже с матерью. Благодаря её связям с крупнейшими специалистами в области медицины, Вячеслав раздобыл и прочёл все доступные в то время книги по строению мозга, психологии, психическим расстройствам и методам их лечения. Но даже этим он не ограничился. В поисках объяснения загадочных сновидений он объездил полстраны в погоне за экстрасенсами и знахарями. Большинство оказывались самозванцами. А те, кто действительно обладал какими-то способностями, не могли помочь. Лишь одна старая женщина в глухой деревушке Смоленской области, куда однажды на короткий срок перебросили его часть, сказала Вячеславу: «Не от мира сего ты, милок, должен ты вернуться…» Но куда и когда — на этот счёт старушка ничего вразумительного добавить не смогла.
А дальше были войны: Афганистан, Чечня и прочие многочисленные стычки, о которых большинство соотечественников и не подозревали. Вячеслав оставался патриотом, добросовестно исполнял служебный долг и, несмотря на все тяготы, старался никогда не идти против совести. За подобную принципиальность он чуть было не угодил под трибунал, когда отказался выполнять приказ о полной зачистке одного аула в Афганистане. Спасли его только старые сослуживцы.
Женился Вячеслав поздно, почти в пятьдесят лет. Виктория, тридцатисемилетняя одинокая женщина из семьи врачей, была знакома с его матерью. Всё произошло буднично: увиделись во время одной из командировок, поговорили, а вскоре и расписались. Год спустя у них родился сын, Виктор, названный в честь деда. Основная забота о воспитании ребёнка легла на плечи Виктории — Вячеслав по-прежнему пропадал в затяжных заданиях.
— Деда, пойдём домой, я кушать хочу, — внучка вновь оборвала череду воспоминаний.
— Пойдём, красавица, — ласково ответил он.
К вечеру приехал сын с семьёй. Устроили небольшой праздник в честь дня рождения главы семейства и помянули Викторию, ушедшую ровно год назад. Наутро Вячеслав стоял на крыльце, провожая своих близких.
— Виктор, не лихачь, — наставительно произнёс он, обращаясь к сыну. — Маринка, слушайся маму и папу.
— Конечно, пап, — ответил Виктор, заводя машину.