Эльф из Преисподней
Шрифт:
— Проверку чего? — хмыкнула Вика, — Заявления парочки простолюдинов и мелких аристократов, что дочь одного из самых могущественных людей в стране готовится проникнуть в хранилище, само существование которого — обычный слух? Повезёт, если он не донесёт на нас князю.
Девушка не испытывала радости от того, что ей будет распоряжаться простолюдин, пусть и на время. Однако выработанный азартными играми инстинкт рисковать подогревал ей кровь, заставляя идти ва-банк ради призрачного шанса оказаться в числе спасителей реликвии.
— Господин Аркарис не такой… — пробормотала Кана, —
— И потому получил ректорское кресло Петроградской академии, — фыркнула Виктория, — За свою неподкупность и нелицеприятность, а вовсе не потому, что поднаторел в политике не хуже, чем в магии.
Кана сконфуженно умолкла, предоставив остальным возможность обменяться мнениями. Пётр выступал за то, чтобы выступить открыто и честно, вывалив обвинения Ольге при свидетелях. Виктория склонялась к тому, чтобы поймать воров с поличным. Дженни, обиженная на княжну за молнии, предлагала тихо придушить Ольгу подушкой. Эллеферия в задумчивости смотрела на меня, о чём-то размышляя. Наконец она спросила:
— Если она отправила Родиона в мою темницу, то она должна быть связана с теми, кто сковал меня двести лет назад. Верно?
— Вполне вероятно, — признал я.
— И она снимает печати, наложенные…
— Говорят, их ставили ангелы, спустившиеся с небес, — вставила Вика.
— Из чего можно заключить, что наш враг — некто очень могущественный. Возможно, он приближен к Иешуа. Возможно, именно бог приказал забрать свою реликвию из хранилища. Иначе с чего бы викарию помогать ей, пусть он и задумал предательство?
— Будь это так, посланник Иешуа явился бы открыто. Никто не отказал бы проводнику воли Господа! — вспыльчиво воскликнул Пётр и, увидев кислую гримасу Эллеферии, смущённо прокашлялся. Он иногда забывал, что должен поклоняться именно ей.
— Я не знаю, что движет Ольгой, но она — сильный противник, этого нельзя отрицать. Для того, чтобы не противостоять ей в одиночку, я и посвятил вас в детали. Неизвестно, что предпримет Аркарис, если ему сообщить, что облечённая божественной властью дочь Трубецких желает забрать повязку из хранилища. Но раз делает она это тайно, я остановлю её и поставлю ректора перед фактом. Я не хочу, чтобы дело замяли. Не после того, как она чуть не убила меня… и Петра.
По мне мазнул ироничный взгляд Лютиэны. Она явно не верила в то, что я собирался на эту авантюру из чистого желания насолить княжне. И, естественно, ни о каком патриотизме или религиозном рвении не могли идти и речи. Пока остальные бурно обсуждали мои откровения, она перебралась на подлокотник облюбованного мной кресла и склонилась к моему уху:
— Если ты украдёшь что-то оттуда, скорее всего, придётся бежать.
— Поживём — увидим. Меня устроит и смерть Хаймана, — тихо сказал я, вдыхая аромат её кожи и борясь с желанием поцеловать эльфийку. Прядь волос сестры упала мне на щёку и щекотала её.
— Да, убить вампира — хорошее дело, — согласилась Лютиэна..
— Но лучше ли, чем уничтожение иешуанской реликвии?
Мгновение Лютиэна изучала моё лицо, словно прикидывала, не шучу ли я.
— Так вот что ты задумал… Не то чтобы я была против того,
Беспокойство сестры взбодрило меня. Я убрал непослушный локон, щекотавший меня, за ухо Лютиэне.
— Не переживай. Всё получится.
В конце концов, вставлять палки в колёса богам — это отличное хобби, и за тысячи лет жизни я немало поднаторел в нём. Спасти реликвию Иешуа от похищения, чтобы уничтожить её? Звучало как отличное развлечение.
А ещё я развоплощу одну из гончих и верну любезность Ольге, посмевшей расставить на меня капкан.
Что может пойти не так?
Глава 27
В сущности, поводов для беспокойства не было. Скорее всего, рано или поздно правда о банде Нагиба всплывёт наружу, а значит, придётся покинуть Россию — или найти компромисс с местными властями. С учётом того, что я собирался уничтожить священную реликвию главенствующего здесь бога, переговоры вряд ли пройдут удачно, но я не отчаивался.
По сути, академия дала мне всё, что я хотел получить от неё: сведения о чернокнижии. Базовые книги о видах дьяволах, рунах и травах, используемых в ритуалах, я заблаговременно позаимствовал у Кристины. Эксперименты же можно проводить вдали от альма-матер, которая кишела безопасниками и занудами, выступающими против призыва каких-то там герцогов.
Потому, когда в понедельник Хайман подобрался ко мне во время урока фехтования (в кои-то веки Берий соблаговолил провести его лично) и свистящим шёпотом сообщил, что печати практически сняты, я отнёсся к новости с энтузиазмом. Конечно, неплохо было бы подтянуть подготовку моих спутников, но ведь чем раньше я закончу вставлять палки в колёса планам Иешуа, тем раньше смогу заняться своими личными делами.
А помешать богу — это вещь принципиальная. Иные дураки пускали на самотёк ситуации, в которых боги к чему-то готовились, и потом горько об этом жалели.
После того как вампир сообщил детали и, улыбаясь благодушно и слегка рассеянно, отошёл, я собрал своих малочисленных последователей и поведал им, что ночью их ожидает прогулка. Конкретно — после часа ночи мы должны попасть в административное здание на этаж со сфинксами.
— Сейчас? Уже? — встрепенулась Кана, привычно пугаясь.
— Чем раньше закончим с этим, тем лучше. Тем более что Аркарис уехал на какой-то преподавательский симпозиум. Если он действительно выступил бы на стороне Ольги, это значительно осложнило бы задачу, не так ли?
— Вряд ли он знает, что она готовится проникнуть в хранилище, — заметила Лютиэна, — ведь будь так, он бы остался тут, чтобы подстраховать княжну.
Я бросил на неё недовольный взгляд. Сестрица, на моей ли ты стороне? В то, что Аркарис мог быть в сговоре со взломщиками, я не верил ни секунды, но надо же лишний раз подчеркнуть, что донос — это не выход.
— Как раз напротив, его отсутствие — отличное алиби, чтобы показать, что он тут ни при чём. Или вы думаете, что он не вычислил бы взломщиков, которые почти каждую ночь отираются возле секретного входа?