Эльфийская ночь
Шрифт:
– Нет ни малейшей необходимости раскрывать точные подробности местонахождения секретов, - уверил он Дурту, - довольно того, что свитки целы и доступны для изучения.
– Эээ... нам предстоит раскрыть способ перемещения между мирами?
– помолчав, спросил мудрец.
– Я принёс с собою Карг, - ответил Кави.
Дурта блеснул глазами.
– Давай проясним, - сказал он так осторожно, словно ступал по крми, -
– Я говорю о том самом Карге.
– Эээ... секрет истинного Карга раскрыт в будущем?.. Или же...
– он перевёл взгляд на сударя капитана, - это сокровенное знание принесёно в наш мир Немцем?
Но Немец только отстранённо мотнул головою, явно не желая менять гастрономические прелести шашаки на малоосмысленную, - о, лишь с его точки зрения!
– болтовню.
– Секрет Карга раскрыт в Вишве, - с тихим наслаждением произнёс Кави, - паче: в Варте. Наипаче: раскрыт тобою, о достойный Думья.
– Я знал, - сказал достойный Думья, запуская длинные пальцы в рыжую шевелюру, - я знал!.. Когда Отец-пандарин изгонял меня из монастыря - я знал! Я был уверен - величайшее из научных свершений современности, по значимости сравнимое разве что с...
– А хлеба нет ещё?
– спросил сударь капитан, дожевав наконец очередной ломоть сырной лепёшки.
– А?..
– произнёс Дурта с интонацией эльфийской княгини, в уплату чалайных долгов принуждаемой замуж за орка.
Кави в очередной раз светло позавидовал способности Немца точным замечанием преломить набирающий излишнюю ажитацию ход беседы. Увы; разум столь могучий, каким наделён Дурта, испытав пусть и единократное, но великое возмущение, способен долгое время питать собственную возбуждённость, не отвлекаясь даже и на много более насущные вопросы.
– И чинду бы ещё, - сказал сударь капитан, - а то у вас тут сплошняком... когда ещё доведётся горячего-то выпить.
– Эээ... чинда больше нет, - сообщил Дурта, заглядывая в тыкву из-под сушёных листьев.
– Да и в целом запасы еды... менее всего рассчитывал я на столь удивительных гостей.
– Я могу подстрелить кого-нибудь, - вызвался Кави-младший, зевая, но хватаясь за свой лёгкий лук.
– Сиди уж, - с непонятной иронией хмыкнул сударь капитан, - Купидон ушастый.
– Увы; охотиться в такой близости от Нагары...
– А мы что, так близко?
– забеспокоился Немец.
–
– Опасно.
– Отнюдь нет, место более чем уединённое - этот берег и вовсе обжит довольно слабо, а уж леса к северу от переправы... Тем более, чтобы приблизиться к столице, необходимо сперва пересечь Нади... сколь помню, наш радушный хозяин пользуется для этой цели одновёсельным бедамом?
– Сегодня в город не пойду, - сказал Дурта, машинально выкладывая на грубый деревянный стол последнюю тонкую стопку сырных лепёшек.
– Завтра пойду. И, пожалуй, чернил надо прикупить... поработаю на площади, как обычно.
– В этом нет ни малейшей необходимости, - сказал принц, отстёгивая потайную застёжку на поясе, - гвардецы Содары быстры на расправу, однако тщательный обыск пленников - о, это ниже их достоинства!..
– Городская стража бы не церемонилась, - с хорошо понятной Кави досадой заметил Дурта, рассматривая извлечённый принцем золотой. Эльф подумал, и добавил к нему ещё один.
– Ого!
– сказал младший, - Ну вообще!
– Это что, по местным меркам много?
– Я же лесной эльф, сударь капитан, - с улыбкой пояснил принц, - о таком богатстве я не мог и мечтать... да, правду молвить, и не мечтал.
– Знаем мы, о ком ты там мечтал, - пробормотал сударь капитан, но прежде, чем оба эльфа, - юный и молодой, - успели как следует покраснеть, запустил руку в карман и выложил на стол увесистый, круглобокий кожаный мешочек на завязках.
При соприкосновении со столешницей мешочек издал глухой, сытный, чрезвычайно убедительный металлический звук.
– У Содары спёр, - сказал человек.
– Хлеба точно нет?
Часть II. Любовный напиток
Глава 7. Римский-Корсаков
– Полагаю, в этом Вы тоже правы, - смущённо сказал Кави, - сколь угодно большой слиток золота не заменит сколь угодно малого кусочка хлеба. Однако так уж устроен наш мир; щедрая судьба вознесла меня на место второго лица империи - но и тогда не имел я ни достаточного понимания общественного устройства, ни возможности хоть как-либо исправить всеобщее неравенство.