Эльфийская ночь
Шрифт:
Кави помнил, сколь тяжелы были его первые годы во дворце, когда воспоминания о поединке Ритам сохраняли свою мучительную остроту. Все придворные, - и всех прежде сам он, - долгое время не могли забыть безобразие той схватки. Однако же человеческая память куда милосерднее эльфийской... и честная бескорыстная служба империи не может остаться не вознаграждённой людским признанием.
Но нет же, нет! пусть Содара живёт.
– А что эльф-та? Эльфов много...
Ответа сударя капитана Кави-старший не разобрал - в ломкой соломе рядом заворочался Кави-младший. Парнишке досталось сильно: привычкой к подобным избиениям юный эльф-охотник обзавестись, разумеется, не успел. По счастию, Содара быстро пресёк рвение своих гвардейцев... что же; принц с младых ногтей считался человеком чести.
Жаль, что нынче Содары в лагере не было: утром принц почувствовал лёгкое недомогание и в намерении развеяться отправился в верховую прогулку по окрестностям. Его присутствие, без сомнений, утихомирило бы гвардейский пыл.
– Довезти довезём, а насчёт живыми - указаний не было. А принц-та - он далеко, принц. Так шта-а...
Охранник закашлялся. Вообще говоря, после проведённой в лесу ночи многие в караване выказали признаки лёгкого телесного неблагополучия. В иных обстоятельствах Кави посочувствовал бы занемогшим; однако сочувствовать сему мерзавцу - о, это было бы уж слишком.
– "Захочу - повешу, захочу - прирежу", - сквозь кашель процитировал ражий мерзавец похабную городскую песенку, - а то вот у щенка уши отхвачу. А шта? законный трофей. Девкам-та уши нра-авятся!..
Кави в ярости заворочался, но поднять голову возможности не было.
– Мелкого не трожь, - произнёс голос Немца.
– Такой тебе совет.
– А то шта?
– А то огорчу до невозможности, - сказал сударь капитан. Судя по интонации, он тако же цитировал некий источник.
– Дык шта ты мне сделаешь-та, "советчик"?
– Ну вот, например.
– Э, э, не шали! Гва...
И голос ражего, не успев претерпеть возвышение до полновесного призыва о помощи, захлебнулся хрипом, сипением и, наконец, полной, удивительно приятной тишиною.
Затем почти сразу же слуха принца коснулись ласкающие звуки коротких, каких-то
– Извини, принц, - сказал Немец, разрезая путы, - на бычьё такое я и у себя насмотрелся, с души воротит.
Связанные за спиной кисти рук оказались свободными.
Кави перевернулся на спину и, морщась от притока крови к пальцам, сорвал кляп.
– Судя по манере общения, этот из армейских, происхождения низкого.
Он кинул быстрый взгляд на охранников. Ражий гвардеец безмолвной тушею валялся у костра. Второй, безмолвно и болезненно продремавший последние полчаса, судя по всему, даже и не успел проснуться.
– Дерьмо у вас гвардейцы, - сказал Немец, на ходу примечая взгляд принца, - но жить будут.
Кави кивнул, выпростал из-под спутанных волос уши и прислушался. Вокруг было тихо, более никто в лагере не заметил происшествия. Человек возился с младшим.
– Приношу Вам свою искреннейшую благодарность, сударь капитан, - сплёвывая соломенную труху, церемонно произнёс Кави.
– За вызволение из постыдного плена не только меня самого, но и...
– Просто Немец, - сказал человек.
– Надо было сразу валить.
– Увы; сие означало бы - рискнуть жизнью принца Содары.
– Правильно, лучше нашими, - преувеличенно серьёзно согласился Немец.
– Идти-то можешь?
– Отчего же, сударь капитан, вполне.
Но Кави тут же сообразил, что человек обращался не к нему. Вернее, к нему - но, так сказать, младшего образца.
Младший образец, расплываясь в судорожной улыбке, кивнул:
– Я пойду, сам, ты не думай. И ты...
– Да сколько ж мне эльфят-то по лесу таскать?..
– вопросил пространство человек, бодрым ответом юного эльфа очевидно не удовлетворённый.
– Кони, - сказал Кави-старший.
– Кони...
– согласился Немец после секундного размышления.
Глава 6. Пахельбель
– А ты чего хотел? Я на лошади-то последний раз сиживал... когда? сам уж не помню.
– Вовсе нет, сударь капитан, я и в мыслях не имел проявить какую-либо неуместную смешливость.