Эльфийская ночь
Шрифт:
– Баба-ах!
– вдохновенно произнёс Кави-младший, ничуть не смущённый густым сочным звуком, порождённым соприкосновением остатков яблока с тонкой дощатой стеной домика.
– Нормально, да? Как "калаш" у человека, да?
– Даже не похоже, - раздался за их спинами знакомый насмешливый голос, и сердце Кави-старшего пропустило такт.
– У "калаша"-то звук стальной, хлёсткий. И резкий - ну вот примерно как у тебя с этих яблок
– Ра! Он вернулся!
– дурниной заорал мальчишка, спрыгивая с верстака, но Кави-старший успел первым. Шагнув к ухмыляющемуся человеку, он что было сил заключил того в объятия, с трудом, правду молвить, удерживая уместную, но всё же не вполне достойную слезу.
Сударь капитан отсутствовал всего-то менее половины суток...
– Вот так, орлы, - сказал видимо довольный Немец, выворачиваясь наконец из тройных объятий, - ну всё, отставить сопли. Здесь твой меч-то, всё в порядке.
– Сударь капитан!.. "Меч"!..
– Всё, всё. Отставить.
Человек вздохнул, оправляя свой новый камзол... о да; прежний был пятнисто зелёным, этот же - куда менее приятного глазу мглисто-серого оттенка. Определённо, искусство туалета в Земле нуждалось в решительном переосмыслении...
Мешка при сударе капитане тако же не наблюдалось.
Но сам Немец - да, определённо был жив, здоров и привычно жизнерадостен.
Капитан прислушался к чему-то и поднял указательный палец. Не сразу, но все замолчали.
Прежде, чем Кави сообразил как следует насторожить и свой слух, дверь "избы-читальни" распахнулась вовнутрь от сильного удара каменной подошвы. В проёме, широко расставив ноги, стоял грозный Содара. За спиной его маячили не менее одоспешенные караульные.
– Та-ак, - сказал Содара, старательно багровея лицом.
– И как это понимать?
– За спичками ходил, - сказал сударь капитан, вынимая из кармана маленькую сплющенную коробочку.
– А вы чего тут все переполошились-то?
– Да ты понимаешь, высочество, это у нас на Земле традиция такая. Мы с друзьями каждый год отдыхать ходим, во соседние миры, - окал капитан окладисто, с удовольствием: он был... ну, пусть не дома, но в мире Вишвы всё хотя бы казалось не настолько тошным, как на Земле.
– Вот я и подумал: принесу-ка Варте вашей дар огня. Нельзя же попасть в другой мир - и не попрогрессорствовать чуток, как считаешь?
– Самогарные прутья
– Беда. Воском пробовали покрывать?
Лорд-Хранитель неприятно сузил глаза.
– Не морочь мне голову... капитан. Мне нужны не измышления, а ответ на заданный вопрос.
– Который?
Принц раздул ноздри, пару раз прерывисто вздохнул, но багроветь на этот раз не стал. Наверное, уже поленился.
– Ты отправился за своим снадобьем. Я могу это понять и не буду покамест обсуждать осуществимость подобного шага. Да, вероятно, у нас и нет иного выхода... по сведениям из Нагары, чума всё же проникла в город - твой "карантин" не помог!
"Ну-ну", хмуро подумал капитан, "мой - помог бы".
– Ты не присягал Варте, - продолжил тем временем Содара, - у меня нет права ни карать, ни даже бранить тебя, сколь бы вздорным и неоправданным ни казался мне такой риск. Ты вернулся целым и невредимым, ты даже принёс обратно Пагди. Но где, люби тебя суры, снадобье?!
Да, вздохнул Немец, Содара прав. Операция спланирована и проведена безграмотно. Любовь-то сурова нам без надобности, а в остальном - твёрдая двойка. Дорвался, называется, до дела.
Нет, капитан, вот только оправдываться-то не надо, а?
– Оправдываться не буду, - сказал капитан.
– А дело было так.
Со стороны - ну, выбредают двое полицаев на Манежку. Мало ли, какие у них там были мероприятия, под Воскресенскими-то. А только что на Красной стреляли - так это, дорогие россияне, дело привычное: Чечня кругом. Пока там ведомства раскачаются, оповестят друг дружку, мол, подозреваемый направляется в сторону несанкционированного собрания граждан, примите меры... Инерция, сила природы. Или, кому больше нравится - божественная сила.
У вас ведь щас всё божественное, а? Даже власть-то из откуда? из "от бога". Каким богам молитесь - такая у вас и власть, дорогие россияне.
– Да не дёргайся, - сказал капитан, - ты ж представитель власти, идёшь на митинг. На Охотном тачку поймаем, прокатимся - и отпущу.
Бугаенко принуждённо улыбнулся и неосознанно неприличным жестом потеребил рацию.