Эльфийская сага. Изгнанник
Шрифт:
— Не начнется, милая, не волнуйся, — он поцеловал ее в макушку. Сегодня и он, и его сестра что-то зачастили с проявлениями чувств. Более он этого сделать не посмеет.
— А вдруг… — не отнимая лица от шелковистого жилета, расшитого серебром, не унималась Агата.
— Хватит об этом! — Властно повелела Селена, войдя в главную комнату с подносом. — Эджиннал, Агата, вы дядю замучили. Садитесь за стол.
Племянники ринулись к столу, оставив задумчивого шерла в одиночестве. Закинув руки за голову и
— Габриэл, прошу, — позвала сестра, отвлекая от мрачных дум. — Ты так редко заходишь. Отужинай с нами сегодня.
После полуночи, когда дети уснули, а городская суета поблекла во мгле, Селена вернулась к разговору, который сама так холодно прервала.
Габриэл, опустив голову, водил пальцем по тоненькой кромке перламутровой чаши с терпким нектаром.
— Я хочу, чтобы ты ушел с королевской службы, — проговорила она тоном, не терпящим возражения.
Он поднял голову, отнял палец от прохладного металла.
— Почему?
— Я не хочу потерять еще и тебя, брат. Все только и говорят о грядущей с Верхним Миром войне. А ты… ты старший маршал Его Величества! Если начнется атака ты будешь на передовой. Я с трудом пережила потерю Дреда, и дети тоже. Я не переживу…
Селена уронила голову на руки и, не сдерживая себя, разрыдалась, всхлипывая в голос. Габриэл быстро поднялся и заключил ее в крепкие объятия, но тут же поморщился. Да что же за день сегодня такой! Чувства бились из темных сердец ледяными фонтанами и ни Габриэл, ни Селена не могли их запереть на замок и запрятать на дно — туда, где им самое место.
— Не надо, Селена, не плачь — это не достойного темного эльфа. Слабости и слезы не наш удел. — Габриэл гладил ее шелковистые волосы. — Твой муж был достойным воином. Он умер на поле битвы, как истинный шерл, без страха и с именем короля на устах. Ты не должна носить траур так долго. С его кончины прошло несколько лет. Раны затянулись. Мы не можем оплакивать его вечно. Так гласят Три закона. — Габриэл вздохнул. — Дред был мне другом лучше, чем я ему. Я не смог спасти его тогда.
— Это не твоя вина. Его отряд попал в засаду черных гоблинов.
— Да, но они ставили сети на меня, а в них угодил твой муж.
Селена с удивлением услышала горечь в голосе брата. Легкая скорбная усмешка коснулась его губ.
— Гоблины его жестоко пытали. Хотели вызнать маршруты, которыми я передвигался по дорогам Верхнего Мира. Он был еще жив, когда я ворвался в их лагерь. Я помню… умирая на моих руках он просил только об одном, чтобы ты и мои племянники никогда не познали войны.
— Прошу Габриэл, умоляю, — Селена вцепилась в его запястье стальной хваткой. — Уйди со службы. Послушай старшую сестру. Мое
— Что? — Удивился Габриэл. — Гадание на рунах запрещено. Оно возведено в ранг тяжких преступлений и карается смертью.
— Знаю.
— Откуда они?
— Отец отдал. Не об этом речь, — продолжала она почти шепотом, — руны сказали, мы все: ты, я, Эджиннал, Агата в опасности, пока ты не оставишь службу. Прошу, во имя светлой памяти твоего друга и моего мужа брось военное дело, займись чем угодно. Прошу.
— Руны сказали? — Небрежно осведомился Габриэл, отстраняя сестру. — Очень интересно. Что еще тебе сказали руны?
— Клянусь, я больше ни о чем тебя не попрошу. Уйди со службы…
— Я старший маршал Его Величества, Селена, и свято чту Кодекс Воина! От несения службы меня может освободить либо указ короля, либо смерть! Никак иначе!
Холодно отчеканив отказ, Габриэл развернулся и покинул дом сестры.
* * *
Мерэмедэль, объятый покоем, спал. По крайней мере, большая его часть. Пока одни нежили холеные тела на пуховых перинах, другие терпели жестокие, унизительные муки в сырых, зловонных подвалах.
… Разгневанный надзиратель Эрл стегал пленного эльфа с дикостью разъяренного зверя. На окровавленной спине того не осталось живого места, рубашка серела лоскутами, кровь залила тюремный пол.
— Теперь будешь исполнять, мои приказы? — Рычал надзиратель. — Не слышу, отвечай! Будешь, исполнять мои приказы, а не препираться, проклятое белобрысое ничтожество!
— Да, буду, — сквозь обжигающую боль шептал исполосованный пленник, закованный в кандалы.
— То-то же, — брезгливо сплюнул Плетка и развернулся к клеткам.
Хлыст угрожающе взметнулся в полумрак, полоснув о сводчатые камни.
— Запомните! Теперь вы собственность короля Теобальда! А значит, и моя! Любой, кто еще раз ослушается приказа, как этот, — он кивнул в сторону эльфа, прикованного к стене, — так легко больше не отделается. Всем ясно?
Мертвая тишина стала ответом.
— Чудно! Все — на выход! — Скомандовал он. — Пора на рудники!
Младшие надзиратели поспешно бросились отпирать засовы и выкидывать пленников в коридор.
Эридан, измученный ранами, смертью учителя, гибелью Лесного города и спасенный волей Габриэла, безвольно подчинился. Когда крепкие руки сковывали его и остальных единой ледяной цепью, он закрыл глаза. Последние часы смешались для него в бесконечный кошмар, из которого, казалось, не было спасения ни телу, ни душе. В ревущем сознании юного эльфа билась всего одна мысль — мысль о сестре Арианне, оставшейся в неведении о том, куда пропал ее младший брат.
— Сестра моя, — прошептал бескровными губами Эридан. — Услышь меня. Помоги мне.