Эльфийская сага. Изгнанник
Шрифт:
— Да-а, — потянул Брегон с тихим холодком, — все благодаря Габриэлу…
Под дверью затоптались.
— Кого опять несет? — Зашипел принц, вскакивая с колен.
В личные покои чинно вошли командор Сирилл и его помощница (и младшая сестра) Гвендолин, успевшая переоблачиться в черную одежду-униформу стражницы. Поклонившись и прижав руки к правому предплечью, сначала они осведомились о самочувствии короля, а после отрапортовали:
— Повелитель, покушение на вашу жизнь совершила убийца по прозвищу Белый Лебедь. Она отступила в южную часть Мерэмедэля. Лорд главнокомандующий
— Только попробуйте ее упустить, — пригрозил Брегон. На бледных щеках принца то и дело вспыхивали отблески гнева, а черные глаза излучали колючую ненависть. — Слышали, командор?
— Да, шерл Брегон. — Коротко ответил Сирилл. — Ей не уйти.
— Надеюсь. Теперь прочь! И ты, Гвендолин, вон из покоев моего отца!
— Уймись, Брегон, — повелел Теобальд, оставшись с сыном один. — На мне пара царапин. Девчонка промахнулась.
— Зря ты так добр, отец. — Принц прислонился к облитой перламутром стене. — Она хладнокровная убийца и заслуживает самого сурового наказания. В назидание другим, желающим обезглавить наш престол, мы распнем ее на Городских Воротах, но сначала подвергнем пыткам. Мы будем пытать ее до тех пор, пока она не назовет имена тех, кто ее подослал. Я лично переломаю мерзавке пальцы.
Король Теобальд покачал головой и тяжело вздохнул. В матовом свечении шаров, освещавших покои лунным заревом, принц не заметил, как по сухой, посеревшей от времен щеке старика, потекла слеза. Теобальд поспешил прикрыть ее иссушенной рукой.
В серебряных клетях под потолком щебетали серебристые жако и белоснежные кореллы. Узорные арабески из прозрачного стекла позвякивали в углах комнаты, отбрасывая на каменные стены россыпи светлых образов, живых и движимых. Из-за двери слышались недовольные голоса выкинутых из покоев лекарей.
Старый король погрузился в дрему, но резкий скрежет металла в замочной скважине вырвал из теплоты сна. Принц закрывал дверь маленьким ключом, украшенным переплетенными драконом и змеей, и на его лице играло странное выражение превосходства.
— Что ты делаешь?
— А теперь поговорим. — Зло процедил наследник трона.
— Не сейчас, — отмахнулся старик, закрывая глаза.
— НЕТ! СЕЙЧАС! — Яростный крик обезумевшего от ненависти сына заставил Теобальда вздрогнуть.
— Что с тобой стало? — Тень страха глубоким отпечатком залегла на усталое восковое лицо. — Когда ты стал чудовищем, Брегон?
— Ты сам сделал меня таким, — близясь к креслу мягкими шажками, как хищник, задумавший рывок, улыбнулся принц.
Арабески из прозрачного стекла жалобно зазвенели. Роскошные птички притихли.
— Я был прав. Если на престол взойдешь ты — Подземное королевство падет. Ты приведешь нас к гибели. Все, что мы строили столетия, рухнет из-за твоей гордыни и неуемной жажды власти.
— Вот как ты думаешь обо мне? — Прошипел он, оглушенный яростью до дрожи в коленях.
— Именно! — Ледяной тон, заставил Брегона сжать кулаки. — Именно так я и думаю!
— Почему? Ответь! — С блестевшими от ярости глазами вопрошал принц. — Чужой мальчишка всегда был тебе дороже родного сына!
— Брегон, ты не
— И я им стану. — Бесцветное эхо заполонило мрак покоев торжеством. — Я взойду на престол и воздену корону. Я поведу наш народ в светлое будущее. Я стану достойным наших прославленных предков, что взирают на меня из Арвы Антре!
— Наемница… твоих рук дело? — Ужаснулся Теобальд, вжимаясь в кресло.
Брегон качнул головой:
— Нет. Я бы не стал доверять такое наемной убийце. — И жутко оскалился, — я сделаю это сам!
Выхватив из-за пояса кинжал, отлитый из подгорной стали с крученой рукоятью из золота, принц молнией бросился к владыке. От удивления, смешанного с животным ужасом, глаза Теобальда широко раскрылись, руки судорожно стиснули подлокотники, из груди вырвался стон отчаяния. Последнее, что отразилось в стекле королевских зрачков — стремительный полет белой стали.
Брегон ударил в сонную артерию и горячая, как кипяток кровь выплеснулась из раны фонтаном. Теобальд захрипел, откидываясь назад, — эльфийская кровь, хлынув на зеркальный пол, потекла рекой. Теобальд еще раз судорожно вздрогнул всем телом и затих; из его горла торчала рукоять кинжала с вензелем Дракона и Змеи.
Брегон победно вздохнул, оглядывая величественный облик испустившего дух отца, — тело оцепенело, губы изогнулись и посинели, огонь лучистых глаз потускнел. Былое величие пало, ушло и растворилось в темноте холодной вечности по ту сторону бытия.
Погладив отцовскую щеку, Брегон глухо прошептал:
— Я тоже любил тебя, отец.
А потом принц сорвал с груди Теобальда медальон власти и рассмеялся.
* * *
За Белым Лебедем пришлось погоняться. Воительница оказалась на редкость ловка и вынослива, впечатлив сердца темных эльфов несгибаемой волей и упорной жаждой вырваться из мертвых тисков Мерэмедэля. Габриэл запретил лучникам стрелять ей в спину, а одного остановил своей рукой в последний момент, зло рявкнув, что девица нужна живой. Но какие бы усилия не были брошены на поимку наемницы, покусившейся на жизнь короля, все оказалось напрасно. Белый Лебедь ушла через низшие кварталы, растворившись в мерцании металлических огней. Единственным трофеем, который достался темным воинам — стало ее малахитовое ожерелье.
Габриэл горел в пламени холодной ярости, когда ему доложили, что отосланные в погоню отряды вернулись с пустыми руками. А вот весть о том, что Лебедь пробралась в подземные тюрьмы, освободила пленных сородичей и прикончила надзирателя Эрла Плетку, отчего-то вызвала злорадную улыбку.
… Он вернулся во дворец через полчаса, до боли сжимая малахитовую подвеску, сорванную с Лебеди в квартале Медных Огней, и обдумывал, как оправдаться перед Теобальдом за провал. Парню было невдомек, что отчитываться уже совершенно не перед кем.