Эльфийский бык 2
Шрифт:
— Какой?
— Тот, который приходил сюда.
— Уверен? — дядюшка нахмурился.
— Более чем. Печать пока слабая, но когда он руку жал, я отчетливо ощутил. Смерть будет насильственной, если вам это интересно.
— Зачищают, значит. Вовремя мы…
И посмотрев на Льва почему-то вздрогнула и перекрестилась.
— Очень вовремя…
Глава 22
О подготовке к балам и некоторым трудностям, с которыми сталкиваются герои
Глава 22 О подготовке
«Умная женщина никогда не повысит голос на мужчину. Помните, приказы следует отдавать ясные и спокойным уверенным тоном».
Из размышлений одной леди о мужчинах и сути бытия
— Слушай, может, все-таки на танке… — Таська с некоторым подозрением глядела на водяного коня, которого Сашка пытался запрячь в карету.
Для пробной поездки, так сказать.
Конь мотал головой и делал вид, что совершенно не понимает, чего же от него хотят. При этом выражение морды у него было преехидным.
— Тоже доверия не внушает? — поинтересовалась Маруся, которая забралась на лавку с ногами. Лавку еще когда Сабуровы притащили, а потому с виду была та несколько грубовата, но зато максимально надежна. Ну и размерами радовала.
— Не внушает. Я вообще туда ехать не хочу.
— Кто хочет?
— Ты это, не выпендривайся, слышишь? — Сашка толкал коня, чтобы тот зашел между оглоблями кареты. И тот даже поддался, встал аккурат по серединке и голову склонил. Сашка поднял левую оглоблю, посмотрел на правую, понимая, что не дотянется. Потом на коня. — Девушки, а кто-нибудь коней запрягать умеет?
Конь заржал и сел на зад.
— Нет, — честно призналась Таська.
А Маруся кивнула, подтверждая, что и у нее подобного опыту нет.
— Ясно, — оглоблю Сашка отпустил. — Надо к сосне идти… в гугле должны быть ролики.
— И упряжь, — подсказала Таська. — Упряжь тоже оттуда скачаешь?
— Какую?
— Ну… так… хомут нужен.
Маруся кивнула.
— Хомут?
— Еще седёлки, чересседельник, постромки, — продолжила перечислять Таська.
Теперь на нее смотрели уже и Сашка, и конь. И главное, с одинаковым выражением на мордо-лицах.
— Уздечка, шлеи, подбрюшник… вообще-то упряжь была, но Бер до нее не дошел.
— А где он? — Сашка закрутил головой.
— К гуглу пошел, тоже чего-то спрашивать…
— Во! Заодно пусть посмотрит, как запрягать!
— Эй, — Таська уперла руки в бока. — Ты там не разгоняйся. Если он к вечеру сляжет, то толку от этой красоты…
— Не сляжет! Я у Аленки её зелья взял.
— Это и пугает… лучше уж тогда пусть сляжет, а то мало ли…
— Не переживайте, девочки! Разберемся! — Сашка ловко забрался на спину коня и пятками толкнул. — Поехали! К
Конь заржал и аккуратно так переступил через оглоблю. Оглянулся.
— Чего он?
— Уточнить по ходу просит, — Маруся с трудом смех сдержала. — Где эта сосна находится. В нем навигатор не встроен, так что просто показывай.
— А… ну тогда прямо…
Конь пошел широкой рысью. Красивый…
— Как он тебе? — поинтересовалась Таська.
— Конь?
— Сашка.
— Тоже ничего. Хотя… какой-то невзрачный, что ли. С другой стороны… папаня красивым был, а толку-то? Сегодня спала хреново, — Маруся потерла глаза. — Всю ночь какая-то ерунда снилась… и потом еще тараканы.
— Это не к добру.
— А то я не знаю. Неспокойно мне. С одной стороны, все красиво… разрешение вон на коноплю привезли. И с такими печатями, что Петрович прям сияет весь. Дояры эти… говорит, старый его знакомый. Анна довольна. Девочки тоже будут довольны.
— А тебе неспокойно?
Таська глядела внимательно.
— Неспокойно… — Маруся приложила руку к груди. — Такое вот… дерьмовое предчувствие, что мы как дети над обрывом. Играем, строим замки, и не понимает, что того и гляди все рухнет. Вместе с нами, замками и этим вот… ты карты не раскидывала?
— Раскидывала.
— И что?
— Ничего хорошего, — вынуждена была признать Таська. — Тьма… и морок. Смерть на пороге.
Они переглянулись и посмотрели на дом.
— Может, ну его? Вовсе не ехать? — Маруся поглядела на карету. — Жалко, конечно, старались же… но поймут как-нибудь…
— Нет, — Таська покачала головой. — Не поможет. Я… пробовала… эту дорогу не отвести. А значит, вперед и с песней. Я вот о другом думаю.
— Не начинай.
— Парни, вроде, неплохие… и тут с нами тоже… и если случится что, то все влипнем. Нехорошо молчать.
— Чужие.
— Марусь, понимаю, что чужие. Но по сути-то все чужие… и Сабуровы говорят, что нет в них гнили. Аленка… Аленке верю. Да и себе… и ты, Марусь, положа руку на сердце, скажи, что не поверишь.
— Он тебе нравится?
— Нравится, пожалуй, — Таська сорвала травинку. — Он забавный… и сильный, только сила эта внутри заперта словно бы. Как… как будто родник камнем задавило. А у него не хватает напора, чтоб камень этот сдвинуть. Вчера Аленка помогла… и сила вырвалась. Только камень никуда не исчез.
— Тась, чего ты хочешь?
— Показать. Рассказать. Как есть оно.
— А если…
— А чего нам терять-то, Маруся? Ты сама думала? Вот… допустим, захотят они земли прибрать… так без них эти земли уже бы прибрали. И Свириденко приберет. Он не отступится…
— Почему?
— Что?
Маруся подошла к карете и, обойдя по кругу, повторила вопрос:
— Ты никогда не думала, почему он настолько упорствует. Он ведь богатый, родовитый, а вот уперся и все тут.
— Он же рассказывал.