Эльфийский бык – 3
Шрифт:
– Слишком он живой для покойника.
– Это он просто ещё не осознал.
– …и представьте глубину трагедии, разразившейся…
– Возможно, его стоило бы поторопить, – Калегорм окинул окрестности взглядом.
– …и вы сами сможете убедиться, что всё, сказанное здесь, правда.
И отметил, сколь внимательно прислушиваются к каждому слову Тополева люди в форме. Они и ближе-то подошли. За ними подтянулась и съемочная бригада.
– Прошу, господа, прошу… – Тополев указал рукой на ближайший лес. – Идти недалеко…
– Я ему сейчас… – Ива-эн шагнул было вперёд, но Калегорм придержал его.
– Не стоит, – сказал он.
– Но он… он ведь…
– Деве не угрожает опасности, – Калегорм вдохнул воздух, наполненный лёгким ароматом цветущей конопли. Надо же, рано она здесь… и силы в поле вложили немеряно. Эта сила ощущалась кожей, она пронизывала-то и землю, и воздух, и сами растения.
Тёплая.
И живая.
Хорошо.
И стрекоза, опустившаяся на ухо, больше не раздражала.
– И что делать? – Ива-эн смотрел вслед людям, которые, выстроившись вереницей, потянулись куда-то к направлению леса.
– Думаю, сперва стоит посмотреть, куда все идут и зачем.
– Я… никого не убивала, – дева Мария выглядела бледной и несчастной. – Я никого…
– Не сомневаюсь, – поклонился Калегорм. – Но даже если вам захочется вдруг кого-нибудь убить…
– Не захочется!
– Мало ли… случай там подходящий подвернётся или настроение. Или настроение и случай… в конечном итоге я это говорю умозрительно… так вот… исходя из нынешней вашей принадлежности к правящей Ветви, вы имеете право…
– Убить? – удивление девы было искренним.
– В том числе… если ситуация такова, что вашей чести, достоинству или чувству прекрасного наносится ущерб.
– Чувству прекрасного? – уточнил тот, тёмный и представился: – Я Волотов. Береслав.
– Огненная кровь.
– Это да… так… а чего там с чувством? Прекрасного?
– Весьма сложно достичь душевного равновесия и сохранить его, и во многом именно чувство прекрасного способствует…
Лес одарил тенью.
– Марусь… ты это, если кого грохнешь, теперь говори, что он наносил ущерб твоему чувству прекрасного!
– Да не собираюсь я никого грохать!
– Это потому что у тебя ещё чувство прекрасного недостаточно развилось.
Дети.
Какие они забавные… Калегорм, оказывается, забыл, что может быть так вот…
– А вы к нам надолго? – император, воровато озираясь, приблизился.
– Как получится. Меня ведёт судьба.
– Хорошо, тогда, что не мимо.
Калегорм позволил себе слегка улыбнуться.
– Если что, я тут… не позволю обидеть, но вот… инкогнито… не хотел бы… раскрывать. Раньше времени.
– Все мы носим маски. Главное, не потерять средь них истинное лицо.
Собственное лицо императора вытянулось, и он слегка отстал, явно пытаясь отыскать в древней мудрости скрытый смысл. Возможно, он там имелся,
Не признаваться же теперь…
– Но переживать не стоит. Думаю, я способен решить данную проблему в правовом поле.
– А если…
– А если не получится, то… откроются иные варианты развития событий.
– Снимай, снимай… – девица выплясывала под деревом, пытаясь стать так, чтобы смотреться выгодней. – Вот здесь… нет, левее… и вы, будьте добры, повторите всё, что сказали… давайте… на раз два… доброго дня, дорогие телезрители! Обычно мы с вами расследуем загадочные преступления, но в нынешнем загадки, как выяснилось, нет. Однако меж мы просто не смогли пройти мимо! Ведь порой только голос прессы заставляет власти действовать! Мы с вами – сила!
И руку выкинула вверх.
От жеста этого полицейские, сбившиеся в плотную кучку, нервно шарахнулись.
– Итак… представьте… вы мужчина, который оказался в сложной жизненной ситуации, – голос ведущей изменился и в нём скользнули печальные ноты. – Вы изо всех сил стараетесь, помогаете жене вытащить из бездны доставшийся ей в наследство бизнес.
– Это… это она про кого? – поинтересовалась Мария, чуть хмурясь.
– Вы берете кредиты. И снова кредиты… вы выбиваетесь из сил, но раз за разом ваши усилия оказываются тщетны.
– Блин… Таськи нет, – Мария как-то выдохнула даже.
– А надо? – поинтересовался Ива-эн, приобнимая суженую.
– Таську – не особо, но у неё семечки. Такое только с семечками слушают.
– …и вот вы, оказавшись на пороге разорения, рискуете всем и берете кредит у опасных людей… у тех, чьи имена не произносят вслух!
Теперь голос звучал довольно зловеще.
А Калегорму подумалось, что тыквенные семечки и вправду будут уместны. И что-то есть в нынешнем представлении от театрального.
Даже актриса талантлива.
– Но заморозки уничтожают урожай, а яблоневая плодожорка…
– Кстати, та ещё погань, – заметил Император. – Никак её извести не могут.
– …доедает его остатки. И что остаётся вам? Лишь бежать, уповая, что жену и дочерей не тронут.
– Слушай, я сейчас слезу пущу, – заметил Волотов. – Прям сердце защемило.
– Это с перепою.
– Так я вчера и не пил!
– Вот поэтому и щемит. Пил бы – маялся бы похмельем, как все нормальные люди, а у него ишь, сердце щемит… аристократ фигов, – Император поглядел на Волотова снисходительно. – И вообще, слушай вон…
– Вы уходите. Вы оказываетесь в чужой стране. Без средств к существованию. Без документов. Растоптанный и уничтоженный. Но вместо того, чтобы погибнуть, вы находите в себе силы подняться в горы, в затерянный храм… кстати, смотрите новую рубрику «Затерянные храмы и их таинственные чудеса», которую веду я…