Эльфийский бык – 3
Шрифт:
– Знаешь, Волотов… чем дальше, тем больше мне хочется приехать…
– Не надо!
Не хватало ещё её опасности подвергать.
– Не буду… – неожиданно легко согласилась Инга. – У меня в конце концов, отпуск… да и вообще… тут природа. Воздух свежий. Красота… так что не задерживайся там особо. Похорони ублюдка и возвращайся…
Ведагор отключился и подумал, что ему удивительнейшим образом повезло с супругой.
Он опустил окошко, заприметив машину охраны. И начальнику её кивнул:
– Доброго утра.
Здесь
Пускай.
Барьер был прочен. Да и в целом она, отделенная от энергетических каналов, особой опасности не представляла.
– Доброго, – Вадик остановился в трёх шагах. – А там нет никого.
– В доме?
Не ошибся он, выходит, в прогнозах.
– И когда?
– Гости начали разъезжаться сразу после инцидента. Причём как-то вот… будто кто-то команду отдал.
Может, и отдал. Не обязательно носить ментальный подавитель, если тьма уже внутри.
– Сам хозяин?
– Не знаю. Дочь его отбыла. Очень недовольная. На мужа орать изволила. Идиотом обзывала и ничтожеством. Да и в целом по-всякому. Последними убрались официанты и прочая обслуга.
– А Свириденко?
– Не уезжал. А в дом мы не совались.
И это правильно.
В самом доме было тихо и мертво.
Он встретил гулкой пустотой, этот дом. И вялое эхо шагов умерло, едва родившись.
– Неприятное место, – тихо произнёс Вадик. – Рука сама к оружию тянется.
– Держитесь рядом.
Свет почти не проникает в окна. Стёкла успели потемнеть, то ли пылью заросли, то ли плесенью. И мрамор утратил белизну, как и золото – блеск.
– Что здесь…
Вадик начал было и осёкся, когда Ведагор приложил палец к губам.
Тьма.
Та, дремавшая, сокрытая, то ли в доме, то ли где-то рядом, выбралась. Она приходила уже сюда и всякий раз отступала, унося немного жизни, пока было ещё что уносить. А теперь, забрав остатки, она обжилась.
И чем дальше, тем больше её.
Вот мрамор хрустит под весом человека, и сотни мелких трещин расползаются по камню, который того и гляди рассыплется песком. И не он один. Трещины ползут к стенам. И по стенам, поднимаясь выше и выше. Они готовы коснуться потолка, а потом и его расчертить.
Дальше.
Мёртвые цветы.
И зал, накрытый для банкета. Прах. Гниль. Вонь испорченной еды, от которой Вадик трясёт головой. И всё-таки вытаскивает пистолет.
Так ему спокойней.
– Здесь нельзя стрелять, – Ведагор говорит это тихо. – Звука хватит, чтобы всё рухнуло.
Срезанные розы, будто кто-то нёс букет, но не донёс, а рассыпал. И стебли цветов обуглились, а лепестки опали, осыпались и тают алыми скорлупками.
Дальше.
Лестница.
И кабинет, в котором Ведагор уже бывал. Лестница опасно скрипит.
– Возвращайтесь.
– Извини,
Здесь, на втором этаже, всё так же, как на первом. Разве что тьма прорастает темным ковром то ли мха, то ли просто какой-то изменённой дряни. И ноги погружаются в него беззвучно. А вот над самим ковром поднимаются ошметки тумана. И норовят прилипнуть, прирасти к одежде.
К вечеру рассыплется.
А дверь кабинета приоткрыта, словно приглашают.
Хотя так и есть.
И тьма мнётся на пороге. Сам кабинет пуст. Стол. Кресла. Окно чуть тронуто по краю, тьма добивает остатки защитных заклятий. И та, которая внутри, норовит прорваться, чувствуя родственную силу. Ведагор поморщился.
Нити сторожевых заклятий свернулись на пороге. Хотя… ждут?
Кого?
Его пропускают и рвутся беззвучно, не причиняя вреда. Только в прорывы эти начинает сочиться тьма. По капле, по две, но это пока. Скоро поток станет мощнее, и тогда ослабевшую границу просто сметёт.
Впрочем, об этом стоило подумать хозяевам места.
Ведагор увидел письмо.
Белый конверт.
Красное пятно сургуча и герб, вспомнить который получилось не сразу. Всё же род молодой. Странно, что письмо. Мог бы голосовое там отправить.
В мессенджере написать.
Или…
Тьма убивала не только живых, но и технику.
Ведагор коснулся конверта, и тьма сползла на него, обвивая и распечатывая. Интересно, а если бы он её вывел? Так бы и не узнал, чего пишут?
Не то, чтобы сильно хотелось, но…
Ровные строки.
Почерк аккуратный, выверенный. И завитушек в меру. И всё же видится в этой правильности какая-то чрезмерность.
Тяжеловесность.
«К сожалению, времени у меня осталось куда меньше, нежели я предполагал изначально. И оно, уходя, заставляет спешить. А потому оставлю в стороне всякого рода игры и позволю прямоту. Вы уже осознали, что состояние ваше изменилось и, верно, поняли, что изменения эти проистекают из того, что люди по старой привычке своей именуют «тьмой». Верно, и поняли вы, что она коснулась вас задолго до нашей встречи. Признаюсь, что были у меня опасения, ведь кровь Волотовых по слухам делает их нечувствительными ко многим ядам».
Слухи, слухи…
«Однако стоило мне увидеть вас, и я понял, что слухи врут»
– Ну почему врут, – проворчал Ведагор, одёргивая тьму, которая разошлась и вознамерилась обрушить внутренний барьер. – Так, слегка преувеличивают.
«Я ощутил частицу той великой силы, которую люди раз за разом отвергали, страшась её, как некогда неразумные страшились плода познания из Райского сада».
– О чём пишут? – поинтересовался Вадик, осматриваясь в кабинете.