Эльфийский бык – 3
Шрифт:
– Не в столице, – Поржавский решил задавить ростки нездорового оптимизма на корню. – В Конюхах. По инициативе снизу. И желательно в кратчайшие сроки.
– Фестиваль нужен в кратчайшие сроки или инициатива? – благоразумно уточнил Пахом.
– И то, и другое. Про инициативу снизу я уже распорядился. Будет. С фестивалем сложнее. И потому счёл возможным пригласить молодых, но очень… как это… креативных…
– О нет…
– Специалистов, с которыми некоторые из вас уже знакомы, – завершил фразу Поржавский.
И
Нынешнее собрание проходило в расширенном составе, а потому опасения приглашенные специалисты вызывали лишь у Саволенко. Да Пахом тихонечко произнёс:
– Мне до сих пор в кошмарах сняться яйца Чингисхана… суслячьи… особо эксклюзивной серии.
– Могу посоветовать хорошего психиатра, – встрепенулся министр образования. – И специалист отличный, и таблетки у него замечательные. Пьёшь и прям чувствуешь, как душа в гармонию приходит. И такое спокойствие…
Он лучезарно улыбнулся.
– …что даже перспектива новой реформы не трогает.
И вправду, видать, хороший специалист. Надо будет контактами разжиться.
– В общем… за последние пару часов группа рассмотрела возможные варианты и набросала примерный сценарий. А потому… прошу… русский… так сказать, креатив.
– Это вроде бунта? – уточнил министр сельского хозяйства.
– Хуже… – министр культуры заблаговременно прикрыл глаза ладонью. – Много хуже…
На сей раз мальчики были в одинаковых голубых пиджачках с очень узкими рукавами и белыми кружевными манжетами, из узких рукавов торчащими. А Василиса даже платье надела. Розовое. И тоже с кружевом. Правда, платье несколько дисгармонировало с лысой головой и конскою подковой, которую девица надела, то ли очень модным украшением, то ли сглаза опасалась.
Это она правильно.
Это разумно.
– Доброго дня, – сегодня Иннокентий выглядел ещё более бледным и не выспавшимся, чем в прошлый раз. Тонкая его шейка торчала по-над пышным кружевом воротника. Светлые волосы он разобрал на пробор, который зачем-то подрисовал фломастером.
Тоже от сглаза.
Не иначе.
– Рад… оказаться в столь высоком обществе.
И нервничал он куда больше. На министров поглядывал с откровенной опаской.
– Времени у нас мало, а потому перейду сразу к делу…
Все закивали, соглашаясь, что так оно лучше всего будет.
– Конюхи – это небольшой райцентр, который в прежние времена был широко известен так называемыми Конюховскими ярмарками. Проводились они на излёте лета, торговали там в основном местной продукцией, но в хронологию нам с вами попадать не обязательно. Как и в продукцию. Главное, сама идея!
И на экране возникла румяная могучего вида девица, во взгляде которой читалась мрачная готовность к подвигу. Лицо девицы было бело. На щеках горели два круглых пятна румянца.
– Возрождение! Восхождение к корням!
– А к корням восходят? –
– Эти – восходят, – заверил его Прохор. – Они так возойдут, что всем мало не покажется.
– Василиса…
Василиса поднялась, вышла из-за стола и поклонилась до земли, явив при том не косу, но татушку на бритом затылке, что несколько испортило общее впечатление.
– Мы используем актуальную тенденцию с ростом интереса общества к историческим корням и всему, что связано с народом…
Камера от девицы отодвинулась, дав общий план, позволяя оценить и стати, и то, что в одной руке девица сжимает нечто длинное и желтое, а во второй – пачку соли.
– По старинной традиции хлебом и солью встретят Конюховцы гостей…
– А почему багет? – шёпотом поинтересовался министр сельского хозяйства.
– Понятия не имею. Может, это старинный русский багет, – предположил министр образования, сцепляя пальцы на груди. – В конце концов, мы так мало знаем о прошлом…
– …и вовлекут их…
– В состав преступной группы. Извините. Профдеформация, – повинился министр внутренних дел.
– В хоровод! В хоровод, как главный символ Конюховской ярмарки, что привольно раскинется на окрестных полях и лугах.
Она и руки развела.
А на слайде за спиной девицы появились те самые Конюховские луга, которые ещё не догадывались, что им предстоит. На лугах девицы, похожие друг на друга, что клоны, водили хоровод. В центре его в живописных позах застыли парни в красных то ли пиджаках, то ли всё-таки камзолах. Поржавский боролся с желанием протереть глаза и разглядеть получше.
– Народные товары! Ремесла. Изделия лучших мастеров… – продолжала Василиса. – Эксклюзивная бижутерия…
И подкову подняла.
Стало быть, сглаз тут не при чём.
Украшение.
Не то, чтобы удивляло… если б в золоте и с каменьями, то и собственная супруга Поржавского призадумалась бы. А вот внучки, те, пожалуй, как раз без золота предпочли бы.
Ну, хоть головы не бреют, уже хорошо.
– А главное – фестиваль народной песни! – завершила выступление Василиса.
– Мы… – подал голос Емельян. – Подумали и пришли к выводу, что название стоит дать тоже в народном стиле. Скажем… «Всероссийский фестиваль Ай-люли-люли».
– Согласитесь, – Иннокентий почуял некоторые сомнения, а может, совокупное удивление кабинета министров. – Это звучит очень по-народному. А сейчас во всём мире говорят о необходимости сближения власти к народу… косоворотки! Сарафаны…
– И люли, – сделал вывод Пахом. – Всероссийский фестиваль люлей. Это именно то, чего властям не хватало, да… с раздачей оных…
– Само собой! – Василиса подхватила идею. – Серебряный люлю! Золотой люль… люлю… люля…
– Кебаб?
– Не важно. Даже платиновый…