Эльфийский клинок
Шрифт:
– Вот это да! – ворчал гном, вертя в руках сломанный черенок стрелы. – Ну и стрелки эти хазги или как их там кликали.
Фолко с трудом держался на ногах и едва не лишился чувств, когда чуть дальше им стали попадаться страшно изуродованные тела с вырезанными нижними челюстями! При виде ужасной раны, чудовищно менявшей и без того пугающие мёртвые лица, он пошатнулся и поскорее ухватился за плечо Торина.
– Это те самые, с севера, – хрипло, давясь словами, выговорил Торин. – А вот смотри, куда забрались!.. Ну ладно, погодите, мы ещё переведаемся!
– Смотрите-ка, – вдруг нагнулся Малыш. – Что это за арбалет? Чья такая работа?
– Дай-ка сюда, – потянулся Торин.
Несколько мгновений он молча, брезгливо рассматривал протянутый ему другом стреломёт. На первый взгляд он показался хоббиту таким же, как и гномьи.
– Э нет, брат хоббит, – протянул в ответ на его вопрос Торин. – Это, друзья, ангмарский конный арбалет. Я таких перевидал немало. Видите – тут два зацепа, этот – чтобы бить с земли, или стоя, или, скажем, сидя. А чтобы натянуть тетиву, только этот рычаг и нужен. Хитро, ничего не скажешь! – Торин вскинул чужое оружие к плечу. – И сделано неплохо. Лёгок, ухватист, тетиву… – он потянул за рычаг, – одним движением взводишь. Из обычных-то арбалетов с коня стрелять несподручно, а вот из этого… запросто. Но это мы видели, а вот это – гляньте! – это действительно интересно!
В руках Торина лежал очень длинный и толстый лук, причудливо и сложно выгнутый, составленный из множества тонких пластинок, хитроумно наложенных друг на друга и скреплённых. Тетива отблёскивала металлом; лук был почти в два хоббитских роста.
– Такого мы ещё не видели, – протянул Торин. – Вот они, луки этих хазгов! Ну-ка… – Он поискал целую стрелу, вытащил одну, ушедшую в землю почти по оперение, и наложил её. – Лучник из меня никудышный, но…
Он стал натягивать тетиву, и его лицо побагровело от натуги, на руках взбухли вены, лоб покрыли бисеринки пота – а лук ему удалось растянуть едва ли наполовину. Задетый за живое, гном заскрипел зубами, поднатужился, отчаянным усилием дотянул тетиву до носа, и в этот момент у него не выдержали пальцы. Чёрная стрела, куда длиннее и толще всех виденных раньше хоббитом, сорвалась с басовитым гудением, раздался звонкий удар – и древко почти на треть ушло в бревна противоположной стены.
Тяжело дыша, Торин опустил лук.
– Уф!.. – Он не мог отдышаться. – Ну и ну! – Он разглядывал оружие со странным выражением уважения и неприязни. – Под такими стрелами и из таких луков я не хотел бы стоять и в хирде, – тихо прибавил он.
Торин и Малыш теперь смотрели на лук почти с ненавистью.
– Ты видел, как они прошивали из него доспехи? – повернулся к Малышу Торин. – Вот это силища! Что же будет, если их соберётся не десять десятков, таких луков, а десять тысяч?!
– Ничего хорошего, – буркнул тот. – А ты ещё советовал Рогволду помочь наместнику вызвать наших на случай беды.
Торин нахмурился и ничего не ответил.
– Молчишь, – продолжал Малыш. – Вот-вот, сперва сдуй пену, а уж потом хлебай пиво.
Оставив печальное место столь несчастливого для Роханской марки боя, друзья вновь тронулись в путь – солнце уже было высоко. Дорогой они могли говорить только об одном – как всё это случилось.
– Бывалые люди, очень бывалые, – цедил сквозь зубы Торин. – Смотри, как они их подловили! И сели в засаду до тумана – чтобы следов на росе не оставить, и заманили искусно. Ты помнишь следы у леса, Малыш? Хоть там и натоптано, но я всё же ангмарские подковы разглядел – спасибо Рогволду, научил кой-чему. Так вот, их перед роханцами ехало – ну, человек тридцать, не больше.
– Может, зря мы их не закопали? – робко промолвил хоббит.
– Конечно, хорошего мало, – мрачно ответил гном. – Но хоть снесли в одно место да ветвями прикрыли и обозначили… Их будут искать и найдут. А что, если бы нас застали за этим занятием?
– Как же они так?! – горько вздохнул Малыш. – Даже мне ясно – нельзя конным в деревню очертя голову лезть!
– Их уж не воскресишь, – бросил Торин.
Он ехал нахмурившись и не отрывал взгляда от лесной полузаброшенной тропы, по которой шагали их пони. Примерно в полумиле слева от них шла та самая дорога, приведшая шесть десятков молодых всадников к горькому и безвременному концу.
– Постойте-ка! Слышите!
С дороги донёсся слитный топот многих сотен копыт.
Пригибаясь и бесшумно скользя сквозь густой подлесок, Фолко метнулся к дороге; гномы остались в глубине зарослей. Хоббит достиг придорожных кустов как раз в тот миг, когда из-за поворота показалась голова отряда.
Не жалея коней, по дороге стремительно неслась прославленная роханская конница, и в её рядах Фолко увидел уже не юношей, но зрелых, умудрённых годами воинов; зелёные флажки трепетали на их копьях, над первыми рядами ветер развевал зелёно-белый штандарт марки; за каждым всадником торопился заводной конь. Всего хоббит насчитал пять сотен воинов.
Конные копейщики промчались мимо прижавшегося к земле хоббита; сперва он хотел выскочить на дорогу, но потом сообразил, что с витязями марки лучше всего разговаривать не на пустой лесной дороге, а где-нибудь в другом, более спокойном месте. Подождав, пока последний всадник не скрылся вдали, он побежал назад, к друзьям.
– Вот их и нашли, – проронил Торин, выслушав хоббита. – Мы правильно сделали, что вовремя ушли – поди доказывай потом, что мы не в союзе с теми, кто перебил их товарищей.
Конский топот замер в отдалении, и некоторое время было тихо; потом оттуда, из-за лесных стен, от оставленной ими деревни, до них донёсся долгий и невыразимо скорбный звук большого рога.
– Нашли, – выдохнул Малыш.
Они помолчали, вслушиваясь в тоскливый зов.
– Но что мне не нравится больше всего в этой истории, – вдруг невпопад заявил Малыш, – так это их летучая тварь! Вот как они обмениваются донесениями, Фолко! Как только увидишь такую – сперва стреляй, а уж потом будем разбираться.
Они повернулись спинами к оставшейся позади деревне и до вечера ехали молча.
Глава 7
Исенгард
Стояло жаркое лето.
Солнце высушило степь, и, спасаясь от зноя, друзья держались края постепенно загибающихся к востоку лесов. Далеко обойдя Дунланд, двое гномов и Фолко пробирались к Воротам Рохана, чтобы потом двинуться вверх по течению Исены – единственной дороге к Исенгарду. Южный тракт остался в двух десятках лиг к юго-западу – они решили не тратить время на крюк, к тому же в лесу было легче отыскать и кров, и пищу, и воду. Места здесь были глухие – на востоке, между лесом и горами, лежал недружелюбный Дунланд, на западе – степи Энедвэйта, куда часто выгоняли свои табуны роханские пастухи, на юге единственной ниточкой тянулся через пустыню охраняемый всадниками марки тракт.