Эльфийский маг. Жизнь вне жизни
Шрифт:
– Как?! – обалдел Пламень.
– А вот так! Неважно, и всё. Теперь ваши тряпки найти не представляется никакой возможности. В таких хламидах ходят многие. И люди, и эльфы и, гм, многие… Причём большое количество из этих самых многих – явные шпионы. Шагу нельзя ступить, как на такого нарвёшься. В какую пещеру ни провались, везде будет сидеть какой-нибудь отшельник, который окажется на деле самым настоящим лазутчиком! И все они, заметьте, одеты точно в такие же монашеские одеяния, что вам так любы.
– Понимаю тебя, – вздохнул верховный маг и, сделав горестное лицо, попросил: – Но ты, Хэнг, всё же постарайся,
– Да какие там приметы и родинки, – расстроился паладин от того, что не может помочь найти необходимую для будущей победы вещь. – Только одна у этих ушастых примета – уши как у зайца и голосок противный!
Поняв, что в общем-то выяснить ничего нового не удаётся, Пламень ещё раз повторил приказ о возвращении, попрощался и прервал сеанс связи.
Хэнг в очередной раз почесал шлем и, выйдя из шатра, дал распоряжение оруженосцу подозвать к нему всех десятников и главу наёмников, который неведомым чудом выжил после падения в пещеру с высоты.
Отдав нужные распоряжения, командир паладинов покосился на шатёр и задумался: «Вот же ж, чёрт возьми, серые ещё какие-то появились. Да причём такие, которых толком убить нельзя. А это совсем плохо, раз они могут тебя отправить на перерождение, а ты их нет. Нужно оружие. И раз старик говорит, что нужен этот тряпичный наряд, то неплохо было бы его найти и вернуть. Только как? Ведь действительно, такую хламиду может сшить любая белошвейка. Теперь-то ясно: его специально сделали таким неброским. И всё для того, чтобы враги не смогли распознать раритетный доспех. Но тут получилась палка о двух концах. И враги не смогут распознать, но и друзья тоже. Как распознать то, что пошито примитивно и выглядит крайне обычно? Вот хоть взять сегодняшний день. Ведь монах тот – явный шпион, наверняка был заслан тёмными или даже, может быть, серыми, чтобы выведать кое-чего. И словно в доказательство и насмешку над тем, что божественный артефакт может носить любой, этот лазутчик как раз был облачён в нечто очень похожее на ту тряпку, которая утеряна».
– А, – в конце концов махнул паладин рукой, поняв, что дело бесперспективное, ровно такое же, как искать иголку в стоге сена.
И пошёл проверять исполнение приказа о немедленном сборе отряда.
– Ваша светлость величайший паладин, без «из»… – начал подбежавший второй заместитель, обращаясь к начальнику.
Но у Хэнга настроение было плохое, поэтому он того прервал, сказав:
– Давай к делу.
– Я хотел предложить оставить мою десятку тут, – сказал Постоян.
– Почему? Зачем?
– Мы могли бы устроить засаду и таки суметь поймать того шпиона. Уж больно он хитрый, да и силой от него веяло.
– Хитрый – это да, – согласился начальник паладинов. – А что же касается силы, то что ты имеешь ввиду?
– Да чувствовалось, магия в нём живёт. И сильная, – пояснил заместитель.
– В нём? Магия? Да он самый настоящий новик! И одет как нищий. Откуда там магия?
– Вот и я этого не понимал. Одежда вроде неказистая. И голос противный, словно бархатный. Но, пока мы шли, я наблюдал за ним. И заметил, что одежда его без дыр.
– Что? – не понял Хэнг. – При
– А при том, что посуди сам, господин, новичок, а одежда у него необычная. Толком ещё ничего не знает, не умеет, а одежонка с явным вектором высшего магического спектра.
– Чего? Необычная одежда у новика? Ещё и такая, от которой веет магией высших уровней? Да ты чего – бредишь, что ль? Откуда такому тут взяться? Да ещё и такой силы, что даже ты заметил. Кстати, как? И вообще, ты почему умеешь такую силу замечать?
– Так бафф на мне был!
– И откуда у тебя такой бафф? У нашего суппорта такого нет, – заметил Хэнг.
– Я его на рынке у одной алхимички покупаю. Он же не только силу чувствует – это побочный эффект. Основная его направленность – это, гм… – замялся Постоян Станящий.
– Ну, – поторопил его командир.
– Это вызывать в особах женского пола дополнительную привлекательность, – огорошил тот собеседника.
– А в походе-то тебе такой бафф зачем? – не понял Хэнг.
– Ну а вдруг? Зайдём в какой-нибудь городок или селение, а там, смотри, и глянусь кому. Я ведь холостяк… – пожал плечами закованный в броню ветеран.
– В следующий раз мне тоже такой эликсир купи. И хотя я влюблён в одну очаровательную богиню, – вспомнил о своей длинноухой мечте главный паладин, – тем не менее, раз та не отвечает взаимностью, то приходится искать другие варианты на стороне. Городков, деревень и селений тут много. Вдруг действительно что-нибудь подходящее найдётся.
– Я тоже на это надеюсь, – покивал заместитель. – Но тем не менее я хотел бы того шпиона всё же поймать и узнать, откуда он взял артефактную вещицу.
– Ты думаешь, она именно такая – артефактная?
– Скорее всего, да. Я же тебе говорил, что вначале я на хилера учился. Нас обучал маг. Он рассказывал о том, какие именно бывают вещи в нашем мире, какова их сила и как увидеть эти плетения.
– И что, у этого монаха ты их увидел?
– Нет. Я ж не закончил обучение. Обучился только самому главному – баблу и стану, и на этом решил, что остальное мне и не надо. Только лишняя заморочка в бою, всякие другие умения использовать – лишь голову себе забивать.
– Наш человек, – кивнул Хэнг, задумавшись. Подумал с минуту и проговорил полученную информацию вслух: – Новичок. В монашеской рясе, от которой веет магией. Гм, – посмотрел сквозь прорезь шлема в прорезь шлема коллеги и спросил: – Тебе это ничего не напоминает?
– Нет, господин, – помотал головой тот.
– Ну ладно, ты пока иди. Дай команду на немедленный сбор лагеря. А я подумаю насчёт засады.
Помощник ушёл, а Хэнг, сев в кресло, глубоко задумался над всем сразу.
Тут были и думы о серых, и о предстоящем не триумфальном возращении, и о том, где найти себе подругу, раз с высшей эльфийкой не складывается. – Может, плюнуть на конспирацию и поискать в самом Хьюмонграде?
Через пять минут Хэнг прогнал все свои мысли и встал. Вышел на свежий воздух и отметил, что сборы лагеря почти завершились. Весь скарб был аккуратно сложен на траве, и рядом с каждым тюком стояло по паладину. Раненых, тех, кого не удалось вылечить в полевых условиях, положили на сделанные из молодых деревьев носилки. Каждого раненого должны были нести два здоровых наёмника или паладина.