Эльфийский тесак
Шрифт:
Старик с готовностью согласился, если ему дадут почитать книгу ночью.
Утро следующего дня друзья встретили в голой комнате, где из мебели была только одна неприличная надпись на стене.
Фолко удивленно тер глаза, расталкивая своих друзей. Судя по всему, старый хронист спешно отбыл по делам королевства, продав дом втридорога одному полоумному южанину, который вскоре пришел с ротой стражников и выгнал наших друзей в три шеи.
Друзья надолго запомнили встречу со старым хронистом. У Фолко бесследно пропали дневники, у Торина большие карманные часы с кукушкой, а у Малыша все фамильное столовое серебро с инициалами Рогволда.
— Не убивайся ты так, — попытался приободрить своего товарища Торин. Ведь Рогволд, все равно ничего не узнает!
— Да, всего
— Это как это, вы че, меня заложите? — удивился Строри.
— Ага, — подтвердили Торин и Фолко.
— Как это низко, — оскорбился маленький гном в лучших традициях Пьера Безухова.
— Почему низко, я на табуретку сяду! — возразил хоббит.
Злополучный дом Теофраста, из которого их выгнал южанин, остался позади. Друзья, приняв для бодрости в ближайшем трактире с пяток кружек пива, изрядно развеселились и разрубили на спор все двери в трактира одним ударом топора. Последнюю дверь Малыш развалил надвое вместе с хозяином, который наивно заслонил ее своим телом. И вот теперь, маленький гном мучался угрызениями совести.
— Ну зачем я разрубил последнюю дверь! — то и дело восклицал он. — Ну зачем?
— Ну откуда ты мог знать, что в дверь вбит толстый гвоздь, — принялся утешать его Торин. — Ну, подумаешь, выбоина на топоре.
— Да, не переживай ты так, все равно сделанного не воротишь, потерянное не вернешь, а разорванные, вернее разрубленные половинки трактирщика обратно не склеишь! — подбодрял его хоббит.
— Спасибо! Большое спасибо! — с чувством воскликнул маленький гном. В его глазах показались слезы. — Вы настоящие друзья! Вы вернули мне веру в жизнь!
— Ничего, всегда обращайся, — сказал Торин и отвернулся, чтобы никто не мог увидеть появившиеся слезы.
Фолко так поразился проявлению сентиментальных чувств у таких толстокожих существ, как гномы, что тут же ущипнул себя. Убедившись, что все происходит на самом деле, он, не теряя ни секунды, срезал у обоих кошельки на память об этом случае. К месту размещения друзья прибыли молча, словно не веря произошедшему. Каким-то шестым чувством, хоббит понял, что им еще долго не придется жить обычной веселой жизнью. Будущее казалось темным и мрачным, настоящее — тревожным, а прошлое — красивой сказкой, словом как всегда после тяжелого похмелья и мощной ликвидации похмелья новым запоем. К концу их пути все настолько растрогались, а пиво, вдобавок так ударило им в голову, что им стало казаться, что все происходит во сне. Во сне на них орет Рогволд, лысость которого уже стала достаточно колючей, как впрочем и у наших друзей. Во сне он приказывает им дыхнуть, и во сне же, едва не падает в обморок от смрада гномьих глоток. После этого, во сне же, Рогволд пригрозил их расстрелять и дать сто нарядов не очереди, после чего сил у друзей не осталось и они, позевывая, повалились друг на друга.
Первое, что они увидели на следующий день, так это взбешенного донельзя Рогволда.
— Ублюдки! Мерзавцы! Обезьяны! Мало я вас воспитываю! — бушевал он. Ну, ничего! Вы у меня попляшете! Вы еще узнаете меня с плохой стороны!
— С плохой, это сзади, что ли? — удивился хоббит. Так мы все про стульчак с крышкой и замком знаем. Кстати, очень удобная конструкция, как мне кажется. Даже если во время боя обделаешься от страха, то никто не узнает. Правда немножко неприятно, так это можно поправить, смывной бачок в рюкзаке на спине носить.
— ЗАТКНУТЬСЯ, МОХНОНОГИЙ УБЛЮДОК! — взревел генерал-ефрейтор. — Вы узнаете, что такое злить Рогволда, испытывать его терпение. Вам всем выдали, кстати, обмундирование на складах. Так вот, вы его потеряли, или вернее, наверняка пропили! И даже ни разу не одели! Мало того, вы несли тюки с обмундированием на весь отряд! Вы пропили мундиры всего отряда!
Да? — удивились Торин с Малышом.
— Ну, это тот, большой тюк на спине Малыша, который он сбросил, когда понес бочонок для Теофраста, — объяснил хоббит.
— Ага, они признались! — подпрыгнул на месте старый следопыт. — Вы знаете, что случается на войне с солдатами,
— Так точно, знаем! — завопил хоббит. — Если солдат потерял обмундирование, то ему выдается новое!
— Тьфу! — не нашелся что ответить следопыт. — С вами разговаривать, только время терять!
Фолко и Торин с интересом огляделись вокруг. Их везли на обозной телеге. Увидев это, Малыш тут же откинулся обратно на тюк с сеном и захрапел.
— А ну, встать, идти пешком, как все, — вновь начал разоряться генерал-ефрейтор. — Нехер свои задницы отлеживать, — грубо объяснил он.
Хоббит и гномы с сожалением слезли с обоза и зашагали рядом. Остальные обозники, включая гномов с завистью глядели на наших друзей. По их рассказам, Рогволд вчера приперся взмыленный, как конь-почтальон при последней стадии сахарного диабета и заставил грузиться в подводы, которые пригнал следопыт. Всю ночь отряд шагал по направлению к Мории. Все успели здорово вымотаться, невзирая на то, что преодолели за десять часов всего пару миль. Фолко под покровом темноты вновь влез на обозную телегу и зарылся там с ног до головы. Так он проехал всю ночь, пока до этого не додумался сам Рогволд и пришел в страшную ярость, обнаружив там хоббита.
Шли дни. Дорога петляла между холмами. Трижды отряду приходилось сходить с наезженной колеи. Это Рогволд, благоразумно решил избежать повторной слишком скорой, по его мнению, встречи с деревнями лысого Эйрика и Суттунга.
Казалось, ветер противно дул со всех сторон. Ночной дождь мерно барабанил по парусиновой крыше фургона. Но заснуть хоббиту не удавалось, рядом громко храпели его приятели Торин и Малыш.
Третий день минул с той поры, когда отряд миновал окрестности деревень Эйрика и Суттунга и десятый со дня второго выезда из Ануминнаса. На душе у хоббита было как-то особенно легко и ясно: вчера он вновь был назначен поваром отряда и изрядно отожрался втихомолку, оставив остальным для похлебки крохотный ломоть мяса. Памятуя о походах Нечестного Билла — Бо и Фродо, он каждый день записывал все случившееся, включая даже мелкие пикировки между членами отряда, а также полезные сведения, которые разбалтывались в нетрезвом виде. Такими как номер ячейки сейфа, в котором неосторожный Пертольд хранил свои сбережения, номер личного счета Сдруна и где Глумлин закопал парочку бриллиантов, спасаясь от преследовавшей его полиции. Изредка он развлекался тем, что писал доносы на членов отряда и подбрасывал генерал-ефрейтору, словом старался быть душой общества, развеивая скукоту.
За короткое время в пути, хоббит особенно хорошо успел узнать своих спутников. Безумного Дори, болтуна Хорнбори он помнил еще по пригорянскому трактиру, остальных узнал в дороге. Вьярд был немного трусоват, но свою кличку «Смелый против раненых» оправдывал на все сто. Он любил пиво больше Малыша, зато оказался непревзойденным вруном по части женщин; знал он и на удивление много гномьих народных песен (по большей части неприличных). Молодой Скидульф по прозвищу «Заноза в дупе» впервые выбрался за пределы своих пещер, из которых ему удалось сбежать за три года до окончания срока приговора по делу о скотоложестве со смертельным исходом. Безусловным авторитетом для него был Торин, которого он слушался во всем и на которого пытался походить. Фолко показалось, что он несколько робок, зато силен и безотказен в работе, чем Торин вовсю пользовался, заставляя того делать всю черную работу во время своего дежурства. Три сородича Торина — молчаливые Грани, Драни и Срани — редко вступали в разговоры, предпочитая коротки и недвусмысленные фразы типа «Жрать!» и «Пани, дайте мне первый класс» [2] . Они шли в Морию драться, чтобы завоевать себе свободу и прощение всех грехов.
2
Фраза взята автором из бессмертной книги Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка». Эту фразу произнес обер-фельдкурат Отток Кац, когда ехал в карете и вообразил, что находится в платном туалете.