Эльфийский тесак
Шрифт:
— Что ты предлагаешь? — осведомился он.
— Ну пусть оба в знак примирения, вылижут мне сапоги, это будет не так обидно и унизительно, — предложил хоббит.
— Ты прав черт возьми, — вскричал Олмер. — А я думал в тебя только еда помещается, а у тебя еще и мозги есть!
С ним явно не были согласны Торин и Санделло, с ненавистью глядевшие на хоббита. Но делать было нечего, Олмер, судя по всему, был настроен более чем серьезно.
— Ну а теперь, — начал хоббит, любуясь на свои блестящие на солнце сапоги, — Я думаю, что они могут
— Нет, — твердо сказал Олмер. — Не будем перебарщивать.
Торин и Санделло с благодарностью посмотрели на золотоискателя. Его слова возвысили Олмера в глазах драчунов на недосягаемую высоту. Зато рейтинг хоббита опустился явно ниже критической точки.
— А теперь, в знак примирения, обменяемся подарками, — продолжал Олмер, — Торин, прими от нас с Санделло этот посох, — заявил он, подбирая с земли первую попавшуюся кривую палку.
— А что я с нею делать буду? — удивился гном.
— Гм, — сказал Олмер, — Ну, сделаешь что-нибудь, — объяснил он.
— Может топор? — подсказал Санделло.
— Точно, — воскликнул Олмер, — Сделаешь из него топорище.
— Но у меня есть топорище, — заявил гном, демонстрируя топор.
— Ну-ка, дай сюда, — сказал золотоискатель. — Санделло, как бы нам сделать так, чтобы гном оценил наш подарок? Принеси-ка мне мой славный меч.
Горбун поклонился и скрылся в кустах. Спустя минуту он появился с бензопилой и протянул ее Олмеру.
— Вот этот меч по мне, — хвастливо заявил золотоискатель и, заведя мотор, развалил топорище Торина на два куска. — Вот теперь, ты оценишь мой подарок, — заявил он.
Гном насупился, но подарок Олмера взял, рассматривая палку со всех сторон.
— А тебе, половинчик, — почтительно начал золотоискатель, бренча своей цепью, — Я подарю наш Гундабадский трофей.
— А что это? — насторожился хоббит.
Олмер хотел было дать команду, но Санделло, предугадывая, уже скрылся в кустах.
— Там что, в кустах лавка сокровищ? — поинтересовался вслух хоббит.
— Нет, просто мы скупили по дешевке фургон с краденым, — ответил Олмер. — Отдал три килограмма фальшивого золотого песка.
Наконец, появился горбун. Он брезгливо нес маленький кинжальчик, больше всего походивший на широко расплющенное кувалдой шило сапожника, настолько тонким и неровным был клинок. Единственным отличительным признаком было руководство по применению, написанное на языке оригинала, по — эльфийски. Оно было кратким, но очень точным. «Паркан и анрил двадум» — на древнеэльфийском гласило руководство. Фолко, поднатужившись, перевел это как «Воткни и проверни неоднократно». Его руки невольно задрожали, когда клинок оказался в его руках. Неровная и шероховатая рукоятка очень удобно лежала в ладони хоббита. Фолко почувствовал, что уже не в силах расстаться с клинком, так ему захотелось сделать «паркан и анрил двадум».
— Но нам нечего подарить взамен, — попытался возразить Торин.
— Я думаю содержимое ваших кошельков нас вполне устроит, — отмахнулся Олмер.
— Нам пора, — бросил золотоискатель. — Я слышал, что вы собираетесь в Морию и восхищаюсь вами. Если найдете там мифрил, готов купить, — сказал он и исчез в зарослях. Одновременно с ним в заросли шагнул и горбун.
С громким воплем им вслед, Фолко метнул метательный нож. Неожиданно из зарослей показался Сдрун, из правого уха которого торчала рукоятка метательного ножа хоббита. Постояв немного, он покачнулся и завалился лицом в траву.
— Ой, — сказал Фолко и принялся от смущения ковырять траву носком башмака.
— Доставай пиво, — тяжело выдохнул гном. — Это надо все обдумать.
Фолко с тяжелым сердцем подошел к распростертому телу Сдруна и, уперев ему в голову ступню своей мохнатой ноги, принялся с натугой вытаскивать из его уха свой метательный нож.
— Ума не приложу, как же мне его убить, — вздохнул Фолко. — А ведь я обещал старому Пелагасту.
— Вот уж у кого нет никаких сомнений, так это у меня, — горячился гном, опустошая фляжку Сдруна, сорванную у того с пояса. — Сломал мне такой хороший топор.
Друзья отсутствовали немного дольше обычного и Рогволд уже успел встревожится.
— Где вы так долго собирали хворост? — накинулся он на них.
— У нас горестные вести, — издалека начал хоббит.
— Это вы о чем, — испугался генерал-ефрейтор. — Меня что, разыскивают за неуплату алиментов? — понизив голос, заговорщицки спросил Рогволд.
— Нет, — торжественно заявил Фолко. — Просто я хотел сказать, чтобы имя Сдруна тоже не вычеркивали из табеля до окончания похода.
— А, всего-то, — обрадовался старый следопыт. — А что с ним?
— Он оглох, — виновато объяснил хоббит. — Навсегда.
— А, все равно от него никакой пользы, — отмахнулся ловчий. — Даже свои носки не стирал, что уж говорить о том, чтобы выполнять свои обязанности.
— Эх, — вздохнул Фолко. — Баян бы сюда.
Остаток дня отряд продвигался молча. Привал, который разбил отряд прямо посреди пыльной дороги, также прошел тихо. Вытащив из своих сумок походные надувные матрасы, люди и гномы завалились спать.
— А ты, маленькая подлюга, остаешься за часового! — приказал Рогволд. — А то никакой пользы от тебя, одни убытки!
Фолко вздохнул и, дождавшись, пока генерал-ефрейтор заснет, испробовал остроту своего нового кинжальчика на кожаном надувном матрасе, на котором сладко спал Рогволд. С тихим шипением, матрас потихоньку сдувался. Хоббит, от нечего делать, принялся разглядывать свой клинок. Вдоль всего лезвия в темноте светились руны.
— Тесак эльфийский, нож для разделки мелких домашних животных, гласила рунная надпись на клинке.
Устроившись поудобнее в кустах, Фолко подозрительно озирался на каждый звук, но все было тихо. Но пытливый ум невысоклика жаждал познаний.