Эльфийское отродье
Шрифт:
— С нами сидеть будете, — объяснил Кельян с тяжким вздохом. Гальдор скривился еще больше. — Он хочет, чтобы на вас взглянул Железный жрец. А пока что пойдете с нами. Ну что ж, какое-никакое, а все-таки общество…
Не успел он договорить, как снаружи вошли еще двое воинов. Они взяли пленников за цепи и повели на улицу.
Первыми вывели Кельяна с Гальдором, второй воин вел Шану и ее друзей.
Солнце уже садилось, и небо на западе было окрашено так же ярко, как одежды Железного Народа. Воины отвели пленников в другой шатер, за пределами внутреннего круга. Этот шатер не был украшен никакими узорами.
У
Гальдор повернулся к ним спиной и ушел в шатер. Кельян же, похоже, был не прочь поболтать.
— Подберите цепи и входите, — распорядился он. — У нас есть вода и еда, а скоро слуги вождя принесут еще.
И не вздумайте воспользоваться этим как оружием и попытаться сбежать!
— предостерег он, увидев, что Шана задумчиво взвешивает цепь на руке. — Эти люди учатся драться цепью раньше, чем ходить. Вас схватят, прежде чем вы успеете миновать хотя бы два круга. Оставив вас здесь, они дали вам понять, что вы можете свободно ходить по лагерю. Но если попытаетесь сбежать — поверьте мне, вы об этом пожалеете.
— А ты что, пробовал? — поинтересовался Меро, когда Кельян уже начал подниматься в шатер по узкой лесенке.
Кельян дождался, пока все окажутся в шатре, и ответил:
— Скажем так: я видел, на что они способны.
Гальдор тем временем бросился на подстилку и повернулся к ним спиной.
Убранство шатра было простое, но, как ни странно, весьма удобное: войлочные подстилки, подушки, стопка одеял, сменная одежда в корзинах. В центре шатра висела лампа (железная, разумеется), а под ней, в плоском ящике с песком, стояла железная жаровня.
Кельян взял себе подушку и уселся, жестом предложив остальным сделать то же самое. Меро принял приглашение первым и с вызывающим видом уселся напротив эльфа.
— Что-то ты очень дружелюбно настроен, — насмешливо сказал волшебник.
— Хотелось бы знать, с чего бы это? Ведь наши народы друг друга, мягко говоря, недолюбливают. Дорого бы я дал за то, чтобы узнать, как ты сюда попал.
Кельян пожал плечами.
— Так ли уж важно, кто вы — эльфы или волшебники?
И кто я такой — тоже неважно. Мы все не у себя, вот что главное. Все мы тут пленники. И если вы обладаете хотя бы половиной тех способностей, что вам приписывают, возможно, нам с товарищем удастся свалить на вас обязанность развлекать этих варваров.
Гальдор что-то буркнул, но не обернулся.
— Развлекать? — удивился Кеман. — Как это? Мы ведь не музыканты и не…
— Идемте с нами сегодня вечером и увидите, — ответил Кельян и снова обернулся к Меро. — Я расскажу вам правду, потому что врать мне незачем. Мы оба — бесполезные вторые сыновья вассалов. Самое большее, на что мы способны, — это создавать красивые иллюзии. Мы ушли из дома в поисках удачи — и вот что нам выпало.
Он указал на свой ошейник.
— Мы сидим тут уже несколько десятков лет. Никто не знает, где мы и что с нами стало, а если бы даже и узнали, никого это не волнует.
— Говори за себя! — рявкнул Гальдор, в первый раз за все время соизволивший сказать что-то внятное.
— Ну, ты, конечно, можешь сколько угодно мечтать о том, как сюда явится армия тебе на выручку, а у меня и другие дела найдутся! — отпарировал Кельян и снова обернулся к Меро. — Пока что я попросту
С теми, кто может говорить на моем языке — и не откажется поговорить.
— Он взглянул через плечо на Гальдора. — И еще я жажду новостей. Я так стосковался по новостям…
— Наши новости тебе не понравятся, — предупредила Шана.
Кельян поморщился.
— Может, и так, но ведь заранее никогда не скажешь.
Я уже так давно не был дома! А вдруг вы скажете, что этого гада, лорда Дирана, единорог забодал или что-нибудь в том же духе. Этого хватит, чтобы сделать меня счастливым. Я ведь сюда попал отчасти по его вине.
Услышав имя лорда Дирана, Шана с Меро вздрогнули.
Кельян внезапно расплылся в улыбке.
— А, так, значит, вы его знаете! И что, с этой скотиной действительно что-то стряслось? Радость-то какая! Надеюсь, что-нибудь очень неприятное?
— Ну.., в общем, да, — выдавила Шана. — Только это очень запутанная история. И длинная к тому же.
— Ничего, это только продлит удовольствие. Ладно, давайте я пока что сообщу вам кое-какие полезные сведения.
Кельян снова улыбнулся радостной улыбкой ребенка, которого угостили конфеткой.
— А знаете, вы мне, пожалуй, начинаете нравиться, хоть мы и смертельные враги! Так вот. Во-первых, эти люди — тот самый народ, который наши древнейшие хроники называют грелеводами, хотя они, похоже, уже лет сто не видели ни одного греля.
— Ага! — кивнул Каламадеа. — Я так и думал. Они соответствуют всем описаниям.
— Для начала — действительно важная вещь. У них есть что-то — не знаю, что именно, — что защищает их от магии. Так что не пытайтесь на них нападать.
Шана скривилась. Кельян кивнул.
— А-а, вижу, вы это уже выяснили.
— Попробовали, — подтвердила Шана, растирая руки. — Ну, по крайней мере, они не напали в ответ. Так что, думаю, нам повезло.
Эльф рассмеялся.
— О, они относятся к нашей магии с величайшим презрением! У них сохранились предания о могущественных эльфийских магах, но встреча с нами убедила их, что легенды преувеличивают. Иллюзии их не обманывают, разве что показать им нечто такое, что они ожидают увидеть, — и то если они не будут слишком сильно присматриваться.
Ну, вот, к примеру, если кто-то из них заглянет в этот шатер, я могу до посинения плести иллюзорную личину Джамала, но они все равно будут видеть только меня. А вот если мне удастся пробраться в шатер Джамала и сесть на его место, они поверят, что это действительно Джамал, пока не приглядятся повнимательнее.
— То есть удрать, прикинувшись волами или сделав себя невидимыми, невозможно, — закончил за него Кеман.
Эльф кивнул.
— Магическое оружие — молнии, огненные шары и все такое прочее — на них тоже не действует. Сейчас они очень встревожены и держатся начеку, потому что здесь для них чужая территория. Обычно они живут в сотнях лиг к югу отсюда, но в последние пять лет на юге была страшная засуха и скот страдал от бескормицы. А они почти целиком живут за счет своего скота. Они не понимают, чем вызвана такая засуха, и это их тоже тревожит. Они боятся, что духи предков разгневались на них, и когда я говорю, что дело не в этом, мне не верят.