Эльфред. Юность короля
Шрифт:
Зала быстро наполнялась саксами из отряда уэссекского принца. Все они устали настолько, что не желали ни еды, ни питья – только сна. Всех женщин, что были в замке, только теперь поставили к котлам и печам для приготовления хлеба и лепешек. К пробуждению измученных солдат еда как раз должна была поспеть. А пока в замке стало очень шумно и хлопотно. Не один отряд Эльфреда нашел здесь приют. Мертон еще не знал такого нашествия, и граф лишь радовался, что благоразумно запас большое количество самого лучшего продовольствия.
Эльфред проснулся к
Младший брат Этельреда поел лишь тогда, когда счел нужным наконец пробудиться, и почти сразу увидел рядом Гера, который передал принцу, что его желает видеть король.
– Я хотел бы доесть, – сказал Эльфред.
– Король велел явиться немедленно.
– Подождет, – зло ответил уставший и толком не выспавшийся принц. – Что я, на миску каши не имею права?! Кстати, где мои сапоги?
– Они пришли в совершенную негодность, мой господин. Вот, граф велел принести новые. А вот и обмотки. Новые, холщовые.
– Ну, и хорошо. Хоть сухие, – ответил принц, только теперь заметив, что одежда на нем влажна. – Где мой плащ?
– Вот он. Уже просох.
Эльфред торопливо доел кашу и встал.
– Ох, – он повел плечами. – Все тело затекло, не слушается. Похоже, слишком устал. Помоги.
Слуга накинул на плечи принца плащ и ловко заколол фибулу.
– Идемте, – сказал он.
Гер привел почетного гостя своего господина в опочивальню графа – она временно была превращена в покои правителя Уэссекса. Младший брат короля ждал упреков и претензий, но Этельред даже не стал говорить со своим ближайшим родичем. Он едва скользнул по нему взглядом – Эльфред заметил, как холоден и непроницаем его взгляд – и приказал:
– Завтра же утром возьмешь десяток людей – и марш в Уилтон, к жене.
Сказано это было в присутствии эрлов, графа Суррея и многих его приближенных. Принц понял, что брат слишком раздражен, чтоб думать, и по изумленным, полным недоумения взглядам уэссекской знати понял, что если король и нанес подобной выходкой урон чьей-либо чести, то только своей. Бешеный от ярости и унижения, Этельред действительно плохо понимал, что делает. Эльфред почувствовал, что даже не уязвлен.
– Я приду позже, когда ты возьмешь себя в руки, – сказал он спокойно и повернулся к выходу.
– Ты не придешь позже! Завтра ты возьмешь десять человек и отправишься в Уилтон. Довольно. Я поручил тебе конную атаку, а ты даже с этим не справился. Ты затеял какую-то свою игру. Даже не поставив меня в известность. Довольно! У войска должен быть один предводитель, и, раз ты не способен держать себя в рамках дозволенного, я удалю тебя.
– Ты поставил мне невыполнимую задачу, и теперь упрекаешь в том, что я ее хоть как-то решил? – взбеленился Эльфред. Он слишком устал и был не расположен к дипломатии.
– Невыполнимую?
– Бог в помощь, Этельред. Но напомню, что мой отряд – это мой отряд, его ты отнять не можешь.
– Я – твой король. Мне нужен каждый воин из тех, что могут держать оружие. Тебе и десяти слишком много.
– Интересно, если датчане дойдут до Уилтона, чем я буду защищать монастырь, твою и мою семью? Силами одиннадцати воинов?
– Датчане не дойдут до Уилтона, – Этельред стиснул зубы. – Вот что я тебе скажу, брат.
– Что ж. Если тебе угодно винить во всем меня – Бог в помощь. Я сделаю именно так, как ты говоришь, – Эльфред топнул ногой и, провожаемый сумрачными, а когда и неуверенными взглядами эрлов, покинул графскую опочивальню. На самом деле, он почти не был раздражен.
Глава 13
Эльфред был рад повидаться с женой. Он явился в Уилтон в сопровождении десяти человек, да еще прихватил с собой три десятка раненых, которым предстояло не один месяц приходить в себя. Этельред считал, что ему все равно не будет от них никакого толку. Эльфред же понимал, что человек, который хочет жить, способен на чудеса.
Эльсвиса выбежала навстречу мужу во двор – простоволосой, без плаща, так что всем стал заметен ее живот, хоть и не слишком большой, но четко обрисованный складками ткани. Принцу стало неловко, словно это он выставлял на всеобщее обозрение свою семейную жизнь, и он, торопливо соскочив с коня, обнял жену. Молодая женщина льнула к супругу и плакала.
Эльфред подхватил Эльсвису и потащил ее к воротам монастыря. Там уже ждали его и королева Вульфтрит, и сам аббат, встрепанный, будто выбежал встречать самого короля. Принц вежливо поклонился ему, а потом, повернувшись к королеве, хотел поклониться и ей, но задержал движение, потому что его внимание привлек ее взгляд. Супруга Этельреда смотрела на него с ненавистью, и не пыталась скрыть свои чувства.
«Какая же ты дура, – невольно подумал принц. – Почему не пытаешься скрыть свои мысли? Что ты задумала?» Эта мысль укоренилась в его сознании и, все-таки поклонившись ей, как того требовали традиции и уважение к старшему брату и королю, он внезапно понял – она действительно что-то задумала. Эта женщина не умеет скрывать свои мысли, и если у нее в глазах появился особый злорадный свет глубокого удовлетворения, значит, ей удалось придумать какую-нибудь гадость.
Он был прав не до конца. В первый момент при виде невредимого Эльфреда, умудрившегося выжить там, где не выживали столь многие, ее охватила такая ярость, что, казалось, имей ее взгляд силу удара, проблема была бы решена раз и навсегда – деверь бы точно не выжил. Но в следующий миг Вульфтрит вспомнила о своем двоюродном брате и сразу же успокоилась. Мысль столкнуть Эльфреда и Берна показалась особенно удачной, отсюда и свет довольства, осиявший ее встревоженную душу.
– Ты побудешь хоть немного? – шепотом спросила Эльсвиса, прижимаясь к мужу.