Эликсир для Жанны д’Арк
Шрифт:
– И девочки! – добавил Орешкин. – Давай, договаривай. Кто из них тебе приглянулся? Алексей или Тарас?
– Тарас скромный. Вежливый. И руки не распускает. Алексей тоже ничего.
– Скромный… вежливый… – передразнил ее администратор. – Ох, поплыла ты, Варька!
– Ничего не поплыла, – вспыхнула девушка. – Просто приятно иметь дело с воспитанными людьми. И пахнет от них как-то особенно. Не знаю чем, но…
– А я что, не воспитанный? От них пахнет, а от меня, значит, воняет?
Официантка растерялась, побросала косметику в сумочку и хотела было выйти, но Орешкин
– Стой, Варвара. Не пущу!
– Вы чего?
– А того! Может, ты меня интересуешь как женщина. Может, у меня к тебе симпатия.
– Ой! – щеки Вари из розовых стали пунцовыми.
Кроме этого возгласа она не смогла вымолвить ни слова. Так и застыла с разинутым ртом.
– Я твой начальник, дорогуша, – строго произнес администратор. – Ты обязана меня слушаться.
Он придвинулся ближе, притиснул Варю к стене и поцеловал. Она чувствовала спиной деревянные полукружья бревен, пыталась вздохнуть. Орешкин резко отпустил ее и отстранился с довольным видом.
– Чуть не задушили, – не поднимая глаз, пробормотала она. – Пустите.
– Я тебя не держу.
Все еще ощущая жар его губ, девушка поправила волосы и бочком скользнула к выходу из подсобки.
– Иди, танцуй, – бросил он ей вслед. – Но помни, что я сказал.
Вдруг Орешкин спохватился, подскочил к Варе и схватил ее за локоть.
– Гляди, Варвара, кроме танцев чтоб ничего! Ни-ни! Поняла? Если Тарас подвезти предложит, не соглашайся.
– Ладно.
Оставшись один, администратор перевел дух и задумался. С прозоринскими охранниками надо дружить. Благодаря им он удовлетворял свое любопытство по поводу житья-бытья в «Дубраве». Его интересовало все: и хозяева, и персонал, и странный жилец Федор. Про Федора ходили смутные слухи. Будто он днем человек, а в полную луну волком оборачивается и в лесу озорничает. Прозорин, дескать, его приютил, потому что Федор на него морок навел. Сплетни, конечно. Чем еще людям в глуши развлекаться?
Орешкин подсаживался к охранникам за столик, угощал их, невзначай задавал вопросы. Правда, выудить ничего толкового не удавалось. Парни несли всякую чепуху, жаловались на скуку, на каждодневную рутину. Алексей иногда критиковал напарника, с которым «каши не сваришь». Обижался, что ему никто не верит.
«В каком смысле?» – удивлялся администратор.
«В прямом, – твердил парень. – Я рассказываю, что видел своими глазами, а они смеются».
«Что же ты видел такого?»
«Не скажу, – хмурился Алексей. – Ты тоже не поверишь».
Допытываться Орешкин не решался. Если парень почует, что его используют в качестве источника информации, замкнется. Тогда вовсе ничего не узнаешь.
Тарас на контакт шел неохотно. Процедит пару фраз – и молчит. Администратору молчуны казались подозрительными. Кстати, он тоже обратил внимание на запах, которым несло от охранников. Ничего приятного в этом запахе, по его мнению, не было. А Варьке, вишь, нравится.
– Черт бы их побрал, – буркнул Славик, закрывая за собой дверь в подсобку. – Еле мента сплавил, который на Варьку запал, так новая напасть подвалила.
Он вышел в зал и сразу окунулся в
– Варвара, ты где? – испугался он, вертя головой.
Ресторан гудел. Отовсюду слышался пьяный хохот, крики, звон бокалов. Пахло углями, дымом из каменного очага и жаренным на вертеле мясом.
– Глаша! Глаша!
Та пролетела мимо с подносом, уставленным закусками. Орешкин выругался и побежал к выходу. На полпути он чуть не столкнулся с Прозориным. Тот шагал навстречу, за ним тенью скользил человек, с ног до головы одетый в черное.
«Федор! – догадался администратор, изображая радушие. – Оказия! Неужели хозяин «Дубравы» пожаловал вместе со своим приживалом? Хорошо, что Туровский лежит с больной ногой у себя в номере. А может, Прозорин приехал проведать тестя?..»
Глава 28
Поместье «Дубрава»
Лавров вернулся из Москвы затемно, разочарованный анализом содержимого склянки и заинтригованный историей Снежаны Орловой.
В столовой он застал Катю за накрытым к ужину столом. Она вспыхнула, потом взяла себя в руки и поздоровалась.
– Вам лучше? – спросил Роман, усаживаясь рядом. – Вы очень бледны.
– Мне нездоровилось, – едва слышно произнесла Катя. – Я встала с постели только после обеда.
Она была в шерстяной тунике и лосинах и выглядела при этом не менее элегантно, чем в нарядном платье. Никаких украшений. Слегка подведенные глаза, чтобы скрыть следы слез, немного пудры. От Кати исходил слабый запах фиалок. На шее справа виднелось характерное синеватое пятнышко.
Она перехватила взгляд гостя, торопливо подняла воротник и сказала:
– Угощайтесь. Мы будем ужинать вдвоем.
– А где хозяин?
– Они с Федором уехали кутить.
– Куда?
– В «Трактир», вероятно. Это ближайший ресторан, в пансионате, – Катя покосилась на дверь и понизила голос. – Меняли сломанный вами замок, потом заперлись в лаборатории. А потом Сергей объявил мне, что они с Федором хотят развлечься. Я обрадовалась, что муж уезжает. Честно говоря, после нынешней ночи мне… я видеть его не могу!
– Простите, если я поступил бестактно, – сочувственно вымолвил Лавров. – Я не должен был врываться в вашу спальню, но… оставаться безучастным, когда женщина зовет на помощь, было выше моих сил.
– Ужасно стыдно, что вы все это видели, – вздохнула Катя. – Мой муж… не понимаю, что на него нашло. Набросился на меня, как зверь… в темноте. Я его не узнала, подняла крик. Надеюсь, Роман, вы не станете…
– Ни в коем случае, – предупредил он ее просьбу. – Я ничего не видел. Со света в кромешной тьме мои глаза ослепли.
– А уши оглохли?
– Так и есть.
Катя криво улыбнулась и обхватила себя руками за плечи. Ее затрясло.
– Не говорите папе, – выдавила она. – Если он узнает… не представляете, что он сделает. Я боюсь даже думать.