Эликсир Любви
Шрифт:
– Ну, как сказать, - смешался Скворцов, - Мне кажется, реакция на препарат з а висит от уровня культуры испытуемых. Надо еще много проверять, просчит ы вать побочные э ф фекты...
– Их н адо просто снизить. И все. Сама идея эликсира любви преступна и т а кие мелочи как небольшой стресс или аллергический насморк не принимаются в ра с чет. А вообще, Вы молодец, Алексей - неожиданно сказала она, но Скворцов не з а метил в похвале одобрения, - Вы смогли дать хоть какой-то результат. Еще п а ра-тройка таких историй, убедят шефа. Только не затягивайте с этим. Вы не на акад е мической
– Извините, - раздалось сбоку.
Они обернулись на голос. Щеки Алексея охватил румянец. Их разговор прервал Миша, тот, что съездил по носу Скворцову, утверждая свое право на заведующую из гастронома. Того самого гастронома, где он недавно отоваривался дефицитом. Стоял Миша как-то кособоко, от прежней наглости не осталось и следа.
– Слушай, друг, - он попытался уцепиться за руку Алексея. При этом лицо его смяла болезненная судорога, - Извини, что так вышло тогда. Ну, хочешь, ударь м е ня. Ударь.
– Не надо, - отшатнулся от него Алексей, но Миша не отставал:
– Прости, пожалуйста. Сглупил я. Ну, зачем тебе Тамарка? У тебя и так т а кая краля.
– Ладно, ладно. Забыто.
– Смутился Алексей, подхватив под руку Соню, потащил ее в сторону от неожиданного знакомца.
– А Вы, батенька, ходок, - бросила Соня, - Надо учесть и держаться подал ь ше.
Она вы свободила локоть из руки Алексея и, ускорив шаг, направилась к в ы ходу из скверика. Краска еще больше залила лицо Скворцова. Он не видел, но чувств о вал, что девушка кривила губки. Иначе и быть не могло. "Смотрите, какие Мы, - в сердцах сплюнул Алексей, - И красавица, и умница, и мораль Нам не чужда. С а ма, небось, другим местом у шефа зарабатывает. И не ломается. А передо мной рисуе т ся, боже ты мой! Чтоб не скучала цыпочка, сунул Вениамин Алексеевич ее на ко н троль. А та и рада. Перед своими надоело выпендриваться - подайте свежен ь ких. Секретарша л и повая"
Алексей не ошибался - Соня на самом деле была секретаршей. Она тоже зл и лась. На себя. Сорвалась в безобидной ситуации. Наговорила лишнее этому горе-гению с птичьей фамилией. Она где-то читала, что в фашистской Германии, в ле т них лагерях гитлерюгенда, подросткам предлагалось собственноручно, ножом, убить кролика, которого каждый выращивал все лето. Т акая процедура воспит а ния характера практиковалась у нацистов. Этот недопырок напомнил ей подр о стка из гитлерюгенда. Плачет над кроликом, которого вынужден прикончить. О чем думал, когда делал из соседей подопытных кроликов. А теперь убивается. У с а мого судьба гладенькая. Большего горя, чем обида за отнятый старшеклассниками рубль, и не знал. А как самому в жертвах походить? Чтоб попользовали на всю к а тушку и бр о сили под забором.
Ей ли не знать? Несколько лет назад, в потоке сверстников, Сонечка Воротова приехала поступать в институт. Юная провинциалка, напуганная рассказами о взятках и блате на вступительных экзаменах, не рискнула подать документы в пр е стижный ВУЗ. Старушка, классная руководительница считала, что Соня до с тойна учится в университете, но Воротова действовала наверняка и легко сдала экзамены в медицинский. Работа врача казалась ей стабильной и почетной. Дома, с о седка этажом выше, заведующая местной поликлиникой, выглядела ухоженной, на работу ездила на служебной машине. Чем не признак благополучия для юной Вор о товой.
Как и положено, первого сентября ей вручили новенький студенческий билет. Началась
Первые курсы Соня снимала квартиру. И не потому, что комнат в студенч е ском общежитии не хватало - так хотела мама. Она ужас как боялась общаги, её вольн о сти. Маме всюду мерещились страхи. Родившая в тридцать четыре, без м у жа, она дрожала над единственной дочкой. О подлости мужчин мама не твердила. Вообще, пробл е мы отношения полов старательно избегала в разговорах с дочкой. На все вопросы о папе неизменно отвечала: "Он умер ". Сейчас Соня понимала, что биол о гический отец не умирал. Просто маме, если она хотела ребенка, больше нельзя было медлить. Зная маму, она верила, папа был хороший и крас и вый. Не потому ли Соня выросла похожей на него. Маминого в ней оказалось мало. Мама всегда была и родной, и милой, и для Сони самой красивой, но в толпе не выдел я лась, ни ростом, ни вне ш ностью.
В старших классах Воротова-младшая еще не числилась в красавицах. Взгляды пацанов тогда больше цеплялись за налитые формы других одноклассниц. По-детски угловатая, голенастая Соня, подобно благородному бутону, не спешила ра с крываться. К тому же у подружек имелось преимущество перед ней в виде косм е тики. Мама была категорически против косметики на молодой коже, и дочка ст а ралась ее не огорчать. Больше занятая учебой, Соня не очень-то переживала от н е достатка внимания мальчиков, словно чувствовала, что юным красоткам остав а лось еще год-другой будоражить умы одноклассников. За порогом школы прелес т ниц ждало поспешное замужество, бабий замотанный вид и грузность т е лес. Что ж, и в природе век перв о цвета недолог.
Первые институтские годы дались трудно. Знать бы раньше, что медицина - это сплошная зубрёжка. Грустная школьная геометрия, с её формулами, была пр о ще, поскольку логична от "А" до "Я". А тут, Ubi pus , ebi evacua – вот и вся лог и ка. На старших курсах стало полегче: появилось больше свободного времени. Уцеле в шие после жесткого отсева, будущие Эскулапы преобразились из "синюшного в и да" в нормальный. Ребята приободрились, девчонки расцвели. На потоке появ и лись парочки. Соня тоже позволила поухаживать за собой однокурснику. Но дал ь ше посиделок в кафе, за мороженым, дело не заходило. Однокурсник казался пр о стов а тым, и Соня серьёзно его не воспринимала. И лучше бы оставался он ...