Эликсир Любви
Шрифт:
– Может водочки с перцем?
– Робко предложил панацею Алексей.
– Может укольчик?- Не без ехидства отозвалась Соня.
– Водочки в доме не де р жим. Инъекция понадежней будет. Как-никак я несу ответственность за тебя и должна поставить на ноги. И потом, ты же не желаешь все время проваляться в кр о вати?
Алексей хотел подтвердить, что он бы и не прочь, а тем более не один, но при маме нахальничать не стал. Но мину на лице он скорчил недвусмысле н ную.
– Больной, Вам вредно волноваться, - приподняла уголки губ Соня. Вид у нее был стр о гий, а в глазах плясали
Одноразовых шприцов тогда еще не видывали, поэтому пришлось стерилиз о вать обычный, стеклянный. На это ушло время. Одновременно вскипятили ча й ник на соседней конфорке. Алексей наблюдал за приготовлениями обреченно. Угора з дило его простудиться в неподходящий момент. Не случилось из него р ы царя на белом коне. Остается быть печальным джентльменом, что конечно не так рома н тично, зато будоражит л ю бопытство таинственностью.
Побыть человеком-загадкой долго не пришлось. Набрав в шприц лекарство, С о ня п о дошла к нему:
– Поворачивайся и заголяйся.
– Может в руку?
– Попытался увильнуть от срамной позы Алексей.
– А в мозг не желаешь? Или в язык?
– А такие уколы разве делают?
– Ага. Болтунам. Чтобы не трепались.
– Новоявленная докторица оказалась н е преклонна, - Заголяйся без разг о воров.
Алексей подчинился. Он старался не смотреть. Но от осязания никуда не деться: холодком мазанула ватка, смоченная спиртом; неприятно, но терпимо в о ткнулась игла. "Могла бы быть и потоньше" только и успел подумать он, как пошло лека р ство. Алексей крякнул. Правая ягодица задеревенела от боли. Не то, чт о бы Соня сделала инъекцию неудачно, сам укол оказался очень болезне н ным.
– Теперь, точно стану инвалидом, - пробурчал Алексей, натягивая брюки.
– Какие Вы мужики нежные, - Убирая шприц, покачала головой Соня, - Вспомни пи о неров-героев. А ты вон какой большой.
Можно было оставить обидное замечание без внимания, но Алексей не уте р пел:
– Мы не нежные, а чувствительные, как и полагается высокоразвитому орг а низму, а не бегемоту толстокожему. И по части героизма камень мимо огорода - в о енной тайны я тоже не выдал.
– Еще разок уколю, все расскажешь, как на исповеди, перед священником.
– Безгрешен, матушка. Чист аки свежий снег.
– По-моему, никакой ты не больной.
– А градусник?
– Состроил удивленное лицо Алексей.
– Ох, если б своими глазами не видела, подумала, что передо мной симулянт. Мам! Ты давно градусник проверяла?
– Что?
– Выглянула из кухни Галина Михайловна. На время процедуры она та к тично вышла из комнаты.
– Градусник исправный?
– Переспросила Соня.
– Должен быть нормальный. Это наш, старинный. Помнишь, во втором кла с се, ты один расколотила. Я его и купила. Ты еще плакала тогда долго. А что?
– Да, так, - Не стала пояснять девушка, унося свои медицинские причи н далы, - Чай готов?
– Заварила свежий. Ставить на стол?
– Сейчас помогу.
О болезнях и целителях можно говорить очень долго, но чай не пиво, много не выпьешь. Пришло время сворачивать застолье. Женщины принялись уб и рать со стола, Алексей (как болезный) переместился на диван. Он вяло смотрел т е левизор, одним ухом прислушиваясь о чем переговаривались мама с дочкой за мытьем п о суды. Из-за шума работающей колонки ничего толком он не расслышал. Пр и шлось переключить внимание на голубой экран. Почему его называют "голубой"? Алексей по телевизору "голубых" никогда не видел. (В конце восьмидесятых, нач а ле девяностых сексменшинства еще "сидели в подполье"). У лучшего друга всех времен и народов, у телевизора, прошел остаток вечера. Когда подошло время спать, Соня пр и несла в зал одеяло и одну подушку. Алексей театрально повздыхал, пока девушка з а стилала диван. Видя его ужимки, девушка сделала строгое лицо, а когда закончила готовить постель, чмокнула его в щёку. Пока мамы в комнате не было, Алексей попытался схватить девушку и вернуть ей поцелуй, но уже со знач е нием. Соня ловко увернулась и, пожелав спокойной ночи, скрылась в спальне. Спать - так спать. Алексей выключил телевизор, свет в комнате, затем улегся. Он повор о чался, устраиваясь поудобнее. Диванчик оказался ничего, не жесткий и не просиженный. Разве что широковат для одного. Алексей коснулся стенки, за которой должна будет лежать его богиня. "Заснешь тут! Ах, Соня, Сонечка, зачем ты мучаешь меня? И рядом, и не достать!" Тем временем в заветной спальне задерн у ли занавеску, скрипнули стулом. Там творилось волшебное: приготовление же н щины ко сну - крем на лицо, волосы расчесать.... Вновь скрипнул стул, несколько шагов по комнате. Воображение само рисовало, как девушка раздевается. Изгибы ее тела Алексей знал наизусть. Нет, он ни разу не видел ее обнаженной. Да и не стоило бы унижать себя подглядыванием? Современная одежда итак не оставляет в женской фигуре загадок. А у Сони фигурка то.... Лучше себе таких картин не пре д ставлять. В последние годы он как-то не истязал себя воздержанием. "Бедные м о нахи! Может что принимают для успоко е ния? Впору самому глотнуть чего".
В спальне щелкнули выключателем. Какое-то время слышались негромкие г о лоса. Это мама с дочкой ещё никак не наговорились. И о чем можно столько бо л тать? Все события мира умещаются в получасовую программу новостей. А женщ и нам для обмена информацией и нескольких часов маловато. И ведь не "торм о зят" как эстонцы. Не его ли Соня с мамой обсуждают? Жаль, что из-за стенки не раз о брать. А может и к лучшему? В 90 случаях из 100 неведение - благо для челов е ка.