Эликсир вечной любви
Шрифт:
Тонкий скрип петель заставил Инессу прервать свои размышления. Она обернулась в сторону двери и, увидев на ее пороге хозяина дома - дряхлого, ссутуленного старика со спутанными космами волос и седой щетиной, - вздрогнула и опустила глаза.
– Да, да... Старость может напугать, - скрипуче рассмеялся Амброзиус Брох, проходя в комнату и тяжело опускаясь на кресло по другую сторону стола.
– Она не лучшая подруга в досужих разговорах. Однако... Этого уже не изменишь. Итак, твое кольцо! Точнее сказать, кольцо, принадлежавшее когда-то твоей матери... Покажи-ка мне его!
Амброзиус протянул Инессе дрожащую руку с крючковатыми пальцами, но увидев ее растерянный
– Не бойся, дивное и юное создание! Старик Брох всегда выполняет свои обещания. Я не знаю, зачем ты пришла сегодня в мою заброшенную нору, в которой осталось место лишь для дымных струй сгоревших воспоминаний, однако...
– он зашелся в приступе сухого кашля, - однако, верь мне - то, что ты попросишь, будет исполнено в точности. Отдай же мне его!
Инесса медленно, стараясь скрыть дрожь своей неловкой робости, протянула Амброзиусу раскрытую ладонь, на которой полыхнул кровавым пламенем перстень. "Какой ужасный, безобразный старик, - подумала она, когда его холодные сухие пальцы слегка задели ее руку, - и как он страшен мне своим испепеляющим и проникающим в самую душу, взглядом". Нет, она не задержится здесь надолго! Только расскажет ему все по порядку, объяснит, что к чему, да и вернется скорее обратно. Уж слишком зловещ этот покосившийся дом, с его хозяином - исчадием черных сил.
Тем временем Амброзиус повернулся лицом к лучу света, пронзающему яркой иглой пыльный сумрак комнаты, и, надев на мизинец левой руки перстень, стал пристально его разглядывать.
– Скажите, - решилась нарушить воцарившееся молчание Инесса, - как это кольцо попало к моей матери, и почему, получив его, вы не сможете отказать мне в просьбе?
– Потому...
– старик продолжал любоваться рубином и, казалось, стал разговаривать сам с собой, - Я помню, помню это время... Те страшные дни, когда великая искусница Судьба, желая немного поразвлечься, решила заставить меня как канатоходца балансировать между жизнью и смертью... Тогда-то и появился он - тот человек, который стал потом отцом твоей матери...
– Мой дед?
– воскликнула Инесса пораженно.
– Но я ничего, совсем ничего не знаю о нем! Расскажите мне эту историю, прошу вас!
Амброзиус откинулся на жесткую спинку кресла и ухмыльнулся:
– Любопытство ребенка, живущего в плену таинственных недомолвок и неразглашения семейных секретов. Тебе мало солнца и ветра, ты не можешь быть счастлива оттого, что просто молода и красива - тебе нужно большее. Ты хочешь тайн. Жаждешь узнать историю своего деда?
– Амброзиус скрестил на груди руки и стал рассматривать Инессу цепким стариковским взглядом.
– А после того, как ты услышишь эту прекрасную легенду вашей скрытной семьи, тебе захочется двигаться дальше... Милое создание! На эти разговоры могут уйти долгие длинные вечера. Все эти нити человеческих дорог, сплетающиеся в узлы дружбы, любви и ненависти... Они все, несомненно, заслуживают времени, которое можно было бы потратить на них, однако...
Инесса посмотрела на него вопросительно, и старик, немного помолчав, продолжил:
– Но дни мои, увы, сочтены. И звезды, движение которых неумолимо, предсказывают, что я не успею открыть тебе и десятой доли того, о чем ты просишь, а потому... А потому, прелестное дитя, говори старому Амброзиусу о том, что же все-таки так взволновало твое неспокойное сердце, заставив не побояться одной прийти в этот мрачный, овеянный дурными слухами дом.
На некоторое время в комнате воцарилось молчание, которое лишь изредка, едва различимо нарушалось шелестом чуть шевелящихся сухих
– Я должна выйти замуж...
– начала говорить она, стараясь как можно точнее передать то, что так мучительно и трудно рождалось в ее голове в течение долгих дней.
– И... Нет, я не против этого брака... Однако... Я хотела бы любви. Любви такой, которая бывает лишь во сне. Страстной, непреодолимой, безумной. Но в тоже время... Чтобы это было чем-то необыкновенным и всепроникающим. Я бы хотела чувств похожих одновременно и на стоны штормящего ветра, и на тишину райских садов. И... Я хочу... Чтобы это было... Как это сказать?.. Ну, пожалуй, чем-то таким, о чем хочется молчать. Какой-то тайной только между нами... Пусть это будет колдовство, пусть эликсир, почти что яд... Мне все равно... Мне нужно жизнь-легенду!
Инесса замолчала и, закрыв лицо руками, сидела тихо затаившись. "Да, да... Я все сказала...
– думала она, дрожа всем телом от предвкушения той невероятной сказки, которую нарисовала ей ее безудержная жажда счастья.
– Пусть теперь говорит он. Ему слово... И пусть он согласится".
– Я слышал от кого-то, - Амброзиус взглянул на Инессу своими подернутыми пеленой глазами, - будто тебя должны выдать за Бертрана Орского? Это ведь так?
Она кивнула в ответ, и Амброзиус продолжил:
– А знаешь ли ты, наивное и юное создание, что это за человек?
– Да, я видела его в соборе. Мне говорили про него много плохого... Но это не важно... Потому что...
– Потому что ты решила, что в котле можно приготовить чудо?
– скрипуче рассмеялся старик.
– Потому что ты думаешь, что какое-то варево сделает молодого знатного распутника пылким возлюбленным!?
Амброзиус закашлялся и замолчал, раздумывая над словами Инессы.
– Жизнь-легенда! Пыль и ложь, превращенные в свет. Ты желаешь получить то, что дается лишь немногим, - он откинул упавшую на глаза седую прядь волос.
– Ты очень отважна, раз осмеливается спорить с небесами. Любовь как шторм, как райский сад? Как много еще нераскрытых страстей таится в твоей загадочной душе?.. Заставить себя и его пройти этот путь?.. Насильно, против собственного сердца...
– Амброзиус зашелся в беззвучном смехе, - Ты решила, что я всемогущ? Великий чародей, превращающий металлы и создающий любовь из пустого места?
– Чему вы смеетесь, разве, я неправа?
– испуганно прошептала Инесса, боясь, что старик откажет ей в просьбе.
– Вы же волшебник, маг, колдун... Мать рассказала мне перед смертью, что на дне ваших котлов плещется истина, а в дыму, рождающемся в печах вашего подвала, растворена мудрость мира. И это зелье... Это всего лишь любовный эликсир, который даст мне свободу от обыденности серых дней. Напиток, приносящий полноту жизни...
– Послушай меня!
– перебил Инессу резкий голос Броха.
– Послушай и постарайся понять то, что я тебе скажу.
Инесса вздрогнула, и посмотрела в глаза Амброзиусу.
– Так вот, - он взял в руки ветхий бумажный свиток, и постукивая им по столу, продолжил говорить.
– Я прожил на свете очень много лет. Я стар и телом, и своей душой, изрядно потрепанной страстями. Я испытал любовь, и страсть, и нежность. Но эти чувства - они имеют много имен - так далеки от той любви, картину которой ты воссоздала перед своим пылающим взором, как далеки вершины гор от глубины морей... За все те годы, которые мне отвели для этой жизни, я не познал ни разу даже капли той любви, о которой ты мне рассказала...