Эликсир
Шрифт:
Я снова и снова пытаюсь войти в квартиру, но железная дверь, что должна была стать мне защитой от незваных гостей, в конце концов оборачивается против меня и словно стражник в железных доспехах стоит непоколебимо не давая прорваться внутрь.
Вдруг меня догоняет чей то усталый вздох за спиной. Я вздрагиваю. Соседка Линда робко стоит позади не решаясь заговорить первой — не удивительно, моя репутация бежит впереди меня. Одинокая. Скрытная. Недружелюбная. Этот вывод сам напросился после того, как я просто не появилась на первом (для меня) ежемесячном собрании жителей дома. Не явилась я и на второе, где яро обсуждали доносящееся
— Добрый день! — нехотя здороваюсь. С ней то у меня конфликтов не возникало.
— Ты напрасно пытаешься,— стало быть начинает она.
— В смысле? Меня, что выселили без моего же ведома? Не может быть! Как она посмела? А где тогда мой пёс, черт возьми?— тараторю переходя на крик, от чего соседка пятится назад и нащупывает кнопку вызова лифта у себя за спиной. Ее пальцы дрожат, а дыхание становится прерывистым.
— Я сссейчас,— заикаясь, произносит она сухими губами.
У Линды неврологическое заболевание, никто не уточняет какое именно, но когда хозяйка квартиры бегло прошлась по всем жителям дома, создалось впечатление, что болезнь неизлечимая и жить соседке с первого этажа осталось недолго. Молодая женщина почти слепа, передвигается с трудом, не дальше дома. Живет со своей престарелой мамой, а по утром будит всех обитателей этого террариума приятной игрой на пианино. Я обожаю эти утренние мелодии, они полны печали и надежды. Мне кажется, в прошлой жизни я сама была музыкальным инструментом. Арфой наверное.
Я перевожу дух. Представляю, как вдыхаю ту самую успокоительную смесь из лаванды, пихты и перечной мяты, что стоит себе одиноко на столике у диффузора.
Громкий выдох.
— Линда, простите, я переживаю. Я не кормила Адри со вчерашнего дня. Вы же помните моего пса?— спрашиваю, как можно мягче,— жирного бегомотика, что каждый вечер пытается запрыгнуть на вас грязными лапами?
Трясущимися руками женщина все таки нащупывает злосчастную кнопку.
— С ним… все в …порядке,— чуть запинаясь произносит она,— Его вчера хотели определить в приют…
— Почему? Он устроил погром? — сама не веря, что это действительно происходит со мной.
Я начинаю ходить кругами зарываясь пальцами в волосы, чем кажется снова пугаю соседку.
— Не переживай… Он..
— Вы не понимаете! — истерично перебиваю ее,— Вы не понимаете! В квартиру я попасть не могу, собаку у меня забрали, обратно уж точно не вернут, уже скорее всего внесли меня в чёрный список. С работы уволили, теперь ещё и шантажируют. Единственное о чем я мечтала— это взять Адри в охапку и бежать куда глаза глядят. Но без него… без него…
От нахлынувшего бессилия я опускаюсь на пол. И просто сижу глупо вытянув ноги перед собой и свесив голову на грудь, словно кукла на веревочках. Мне на колени капают соленые капли оставляя до раздражения ровные круги. Все вокруг от чего-то в миг теряет смысл.
Я слышу тихое шарканье в свою сторону, но не двигаюсь. Мне больше нет дела до соседки, ей с высоты своей боли мои маленькие горести кажутся несущественными.
Но Линда на удивление сочувственно кладёт мне руку на плечо и чуть сжимает. В иной ситуации, я бы брезгливо отшатнулась, так как я сама в состоянии себе посочувствовать, чужая жалость мне ни к чему. Сейчас же весь мир рухнул и уже не нужно строить из себя сильную.
— Он…. у меня,— тихий шёпот касается моих
Глава 12
— Думаешь, она согласится сотрудничать?
— Я думаю, что в цивилизованным мире, если людям что-то нужно от конкретного человека они просят. А ты,— грустный вздох раздаёт на конце телефона,— когда ты успел стать таким нетерпимым?
— С тех пор, как решил обхитрить саму Смерть.
********
— Адри, малыш, мой сладкий бегемотик,— мы уже больше получаса сидим в прихожей не в силах нарадоваться, что снова обрели друг друга. Мой храбрый пёс все дрожит от счастья, поскуливая мне в шею.
— Со мной такое приключилось, ты ни за что не поверишь! Как ты смотришь на то чтобы переехать в другой штат?— хитро улыбаюсь, в ответ получая одобрительный поцелуй в нос.
— Может быть… вы пройдёте на кухню?— нарушает нашу идиллию Линда.
— Нет нет, мы и так засиделись. Нам пора…
Схватив Адри подмышку я вдруг вспоминаю, что идти-то нам по сути некуда. Я совсем забыла, что в квартиру нам пока не попасть.
— Вы можете…остаться у нас,— нерешительно предлагает соседка, от чего у меня в груди так предательски щемит. Никто никогда искренне не волновался обо мне, не то чтобы предлагать помощь или заботиться. Эта боль всех приютских детей, мы с детства привыкаем сами стоять на ногах и не ждать помощи извне.
— Нет, но отдельное спасибо за спасение Адри из лап полицейских. Я ваша должница!
— Да, брось… Элери…в мире много добрых людей.
— Я не сомневаюсь, и все же обольщаться на этот счёт не стану.
Адри вдруг начинает зло скалиться и я замечаю, что соседка усердно пытается что-то выудить из старой сумки за шкафчиком у зеркала.
— Нет, я не возьму! — почти оскорблено объявляю во всеуслышание.
Линда в ступоре не знает в какую сторону повернуться, так как я слишком быстро пересекаю коридор и оказываюсь подле неё. Адри до неприличия громко завывает и нахально вырывается из рук, как земляной червь во время рыбалки.
Но между пальцев у Линды никак не деньги, о которых меркантильная часть моей души сразу подумала, а очередное письмо с хорошо знакомым символом. От него веет дикими фиалковыми полями. Запах буквально наполняет меня изнутри, возвращая телу утраченные силы.В свою очередь, Адри безустали клацает зубами, пытаясь выдрать послание из рук женщины. Но все безрезультатно, она вцепилась в него мёртвый хваткой одной рукой, и совсем нелюбезно отодвинула слюнявую морду другой. На удивление это возымело результат, бегемотик обиженно нырнул обратно, уткнувшись обиженной носом в шею.
— Ты.. тоже слышишь этот дивный запах?— спрашивает она так и не решаясь отдать письмо.
— Да, фиалки,— честно отвечаю. Не вижу смысла обманывать ее.
— Точно. Но другие не чувствуют…..Совсем. Никто даже не захотел прочесть…когда оно нашлось у дверей. Даже полицейские,— в недоумение рассказывает мне.
Оно и понятно, если послание заколдовано, да ещё и приправлено ароматным шлейфом, интереса у простых людей оно точно не вызовет, даже у самых любопытных. Однако, согласно фифанским текстам (которые я никак не могу выковырять из мозгов) уже достигнув адресата послание теряет свою силу и, если в нем и хранится что-то поистине важное, оно должно быть уничтожено, пока не попало в руки приверженцам Варуна.