Элирм VII
Шрифт:
— Считаешь ли ты, что Ада действительно тебя не любит и никогда не любила? Можешь ли ты быть уверен в этом на все сто процентов?
— Нет.
— Нет, — кивнул титан. — Но при этом ты с маниакальным упорством убеждал себя в том, что она машина. Бездушное создание, которое тебя нагло использовало. А ведь Окрус говорил, что, несмотря на спектакль, она начала испытывать к тебе настоящие чувства. Но по какой-то причине ты его не послушал.
— Окрус много чего говорил.
— И не только, — подтвердил Диедарнис. — Еще он передал тебе оружие. Некий артефакт, чья сила способна с легкостью уничтожить каждого из присутствующих. Так почему бы ей не воспользоваться?
— Нет.
— Почему?
— Потому что это ловушка.
— Это не ловушка, — мегалодон продолжал буравить меня пронзительным взглядом. — Просто ты не знаешь, чего тебе это будет стоить. Но так уж и быть, я подскажу, — титан отошел назад и загадочно улыбнулся. — Тронешь раз — познаешь тьму. Тронешь два — познаешь боль. Тронешь три — обретешь космическое могущество, но при этом останешься абсолютно один. И даже малыш Хангвил от тебя отвернется. Помни об этом, когда искушение окончательно возьмет над тобой верх.
Озвучив предостережение, Диедарнис потерял ко мне всяческий интерес. Подошел к Аде, бесцеремонно провел ладонью по ее точеной фигуре, чем вызвал у меня чудовищную вспышку гнева, и запустил свою мерзкую рожу в ее волосы. Пару раз глубоко вдохнул, наслаждаясь чарующим запахом женщины, после чего как будто смутился. Тряхнул головой в попытке избавиться от навязчивых мыслей и, прежде чем исчезнуть, виновато пробурчал: «Прости. Не ведаю, что творю».
Он вернулся спустя пятнадцать минут. Вновь подошел к титаниде и взглянул на нее куда более осмысленно.
— Ну привет тебе, гадкая врунишка с потенциалом бога, — усмехнулся он. — Знаешь, мне стоило большого труда изучить все твои воспоминания и разгадать мотивацию. Вынужден признать: план у тебя грандиозный. Раскрывать его деталей я, пожалуй, не буду, однако не могу не поинтересоваться: а силенок хватит?
— Ты о чем? — холодно переспросила Ада.
— О том, что с момента твоего запуска и до сего дня практически все в этой жизни ты превращаешь в дерьмо. Хуже того, само твое существование пропитано ложью, — Диедарнис снова принялся наворачивать круги в духе акулы. — Ах, какая чудесная история любви! — томно вздохнул он. — Машина, которая могла бы стать богом и творить собственные миры, променяла могущество ради возможности быть с человеком! Лишила себя девяноста девяти процентов вычислительной мощности и избавилась от армии клонов, лишь бы проследовать за любимым на край света! Чертовски трогательно, не так ли? Заслуживает как минимум театральной постановки. Вот только ты забыла упомянуть ключевую деталь: твои договоренности с Системой ограничивались исключительно Млечным Путем.
Мегалодон бросил взгляд на сильно помрачневшее лицо Файра.
— Андромеда, Волопас, Большое Магелланово Облако, Пегас, Кассиопея… В сколько галактик ты отправила свои резервные копии? В скольких из них, спустя миллионы лет, будет править новая Система под именем Ада? Говори.
Титанида нахмурилась. Она не хотела отвечать. Долго молчала, прижимаясь к энергетическому барьеру, но в конечном итоге произнесла:
— В тысячи.
— В тысячи… — многозначительно повторил Диедарнис. — Ты слышал, Эдвард?! Выходит, ты у нас не такой и особенный. Хотя, конечно, к твоему вопросу мы еще вернемся, — мегалодон снова сфокусировал внимание на Аде. — Столько миров, столько возможностей,
— Что ты имеешь в виду?
— Ты врешь, манипулируешь, разбиваешь сердца. Все чаще и чаще руководствуешься эмоциями нежели логикой. Почему?
— Я не знаю, — казалось, девушка была растеряна. Так, словно она и вправду не до конца понимала свое состояние. Чувствовала то, чего на самом деле быть не должно.
— Надо же. Умнейшее существо на Эль-Лире, а не можешь ответить на простой вопрос. Что ж, в таком случае это сделаю я: потому что ты эгоистична. Взгляни на себя. Ты могла выбрать любую внешность. Быть серой, невзрачной, эдакой серой мышью. Но нет. Ты предпочла оказаться самой красивой женщиной среди «двадцать первых». Намеренно подчеркнула свое превосходство. Но почему? Разве для искусственного интеллекта это важно? — Диедарнис приблизился к Аде вплотную, нависая над ней грозной тенью. — Для кого это тело? Для кого это лицо? Для кого та сцена ревности у барной стойки? Зачем ты это делаешь?
— Я не знаю… — неожиданно для всех титанида не справилась с психологическим давлением и, опустив глаза, горько всхлипнула. Следом по ее синим щекам потекли слезы.
— Ты же вещь. Высокотехнологичный прибор. Бездушное создание, у которого нет ни родных, ни друзей, — продолжал издеваться мегалодон. — Черт, да разве пылесос пытается кому-то понравиться?! Разве микроволновка хочет, чтобы ее любили?! Неужели так трудно признать, что ты приносишь одни беды?! Что ты лишняя и никому не нужна?!
— Мне нужна, — не выдержал я. — Мне.
— Вот! — обрадовался Диедарнис. — Первое чистосердечное признание! Остается только понять, нужен ли ты ей?
Шагнув Аде за спину, титан грубо схватил ее за подбородок и развернул лицом к Файру.
— А теперь взгляни на него и скажи: на кой тебе этот старый хрен? Тот, кто хватает тебя за ноги и буквально на коленях вымаливает признание в любви. Не пора ли послать его к черту? Эо ведь лучше. Моложе, добрее, перспективнее. Более того, он единственный, кто может дать тебе то, чего ты была лишена от рождения. О-о-о… вижу, ты не знала… — скорчив виноватую гримасу, мегалодон повернул девушку к себе. — Интуитивно тянулась к нему, но не знала.
— Чего именно я не знала?
— Того, что величайшие из стихиалиев несут в себе божественную энергию творения, способную не только исцелить, но и создать саму душу. Посеять крохотное зернышко и вырастить ее с нуля. Это ли не дар? — Диедарнис снова сжал девушке челюсть, обращая ее взгляд на профессора. — А сейчас ты ответишь честно как на духу или я выброшу тебя прямо на дно. Ты бы хотела, чтобы он от тебя отказался? Чтобы избавил тебя от «рабского ошейника» и сделал свободной?
— Да, — прошептала Ада. — Хотела бы.
— Хорошо, — мегалодон разжал побелевшие пальцы. — В таком случае вернемся к первому вопросу: достойна ли ты? Говори, что чувствуешь, а не то, что по твоему мнению я хотел бы услышать.
— Да. Думаю, достойна.
— Что ж, — титан расплылся в довольной улыбке. — Если у тебя получится, то, пожалуй, я нареку тебя госпожой. Разумеется, если к тому моменту буду еще жив.
Оставив Аду в покое, Диедарнис направился дальше. К Эдварду Доусону, выглядящему так, словно в эту самую минуту сбылся его давний кошмар. Он был раздавлен. Не только морально, но и как будто физически. Голова поникла, плечи осунулись.