Элитная западня. Часть вторая. Сокровища Гериона
Шрифт:
Герман ловкими движениями высыпал блестящие поджаренные зерна в кофемолку и, нажав пару кнопок, втянул носом аромат свежемолотого кофе, потом пересыпал его в специальный резервуар кофемашины и спрессовал в плотную массу. Через несколько минут уже выключил агрегат и протянул недовольному Владимиру кружку, а сам с другой кружкой в руках радостно подошел к окну:
– Вот сейчас девчонки придут из универа и мы их пригласим на свидание, – воодушевленно продолжал он, как вдруг побледнел и выронил кружку с кофе из рук. Кружка с дребезгом упала на блестящий мрамор подоконника,
– Герман, черт, что ты творишь! – услышал он наконец крики Володи у себя за спиной и резко повернулся, загораживая спиной окно, почему-то испугавшись, что эту сцену во дворе увидит Вова.
– Прости, прости, – засуетился он, – я сейчас все уберу!
– Да что ты там такое увидел в окне, что размолотил мой коллекционный фарфор? Что Ева твоя прилетела из института на метле? Так этого стоило ожидать! Я давно говорил, что она ведьма. А ты еще хочешь, чтобы я пошел на свидание с ее подружкой. Признайся, ты просто мечтаешь сбагрить Лану, чтобы она не путалась у тебя под ногами. Эй, Герман, ты вообще меня слышишь? Я только что назвал твою преподобную Еву ведьмой и все еще жив. Ты что, оглох?
Герман собирал осколки и молча вытирал капли с подоконника. «Ну ничего такого, – убеждал себя он, – просто пришли вместе из универа, может, у них какой проект совместный, а то, что она улыбалась, так, может, у нее настроение хорошее. Что я так всполошился, всего лишь дружеские посиделки. Сейчас же позвоню ей, приглашу на двойное свидание, вот она обрадуется».
Герман с совершенно отсутствующим взглядом обернулся на Володю и сказал бесстрастно:
– Я пойду, а насчет свидания я потом сообщу, – и быстро направился к выходу.
– Что значит, пойду? А как же мои чертежи к курсовой? – прокричал вдогонку, недоумевая, Владимир. Но в ответ ему только хлопнула входная дверь.
Когда Ева сообщила Лане о предстоящем двойном свидании, она, конечно, очень обрадовалась, но, узнав, что ее парой будет Евин сосед Владимир, не просто удивилась, а даже испугалась.
– Ты что-то опять задумала? Или он? У вас же с ним война, а теперь вдруг свидание? – недоумевала Лана.
– Какая там война – детские шалости, да и с этим уже покончено, думаю, Вова просто расстраивается, что Герман теперь проводит с нами все время, вот и решил присоединиться.
– Все это как-то подозрительно, тебе не кажется? К тому же вряд ли я ему нравлюсь.
– Ничего подозрительного, и даже если ты ему еще не нравишься, мы сделаем так, что это свидание он не забудет!
– Ева, когда ты так говоришь, мне становится еще страшнее, – переживала Лана, стоя перед блестящей дверью модного заведения, которое носило гордое название «Институт красоты».
– Но учти, я ужасно боюсь боли и ничего себе колоть не буду, ни губы, ни щеки!
– Да успокойся
– Добрый день, я вам звонила, – щебетала она, дружелюбно хихикая на пару с хорошенькой девушкой-администратором, лицо которой было отполировано до такого блеска, что напоминало кожу дельфина. – Да, оформить брови, придать сияния волосам, SPA для рук, разумеется, и педикюр, депиляция, само собой… – перечисляла Ева, и девушка-дельфин одобрительно кивала.
– Депиляция-то мне зачем? – запротестовала Лана. – Мы же не на пляж собираемся!
– Для придания большей уверенности, – объясняла Ева.
– Нет, нет, вычеркивайте, хватит с меня всего остального! – бунтовала Лана. – Может, я вообще за натуральную красоту. Или как там говорят: «Мое тело – мое дело!»
– Вот найдем тебе парня, и, пожалуйста, ходи как йети, а пока что твое тело – мое дело, так что депиляцию оставляем, это совсем не больно, – настаивала Ева.
Лана в ответ только закатила глаза, несмотря на недостаток мужского внимания, особенно напрягаться она не любила. И искренне надеялась, что на нее кто-нибудь обратит внимание просто так.
Двойное свидание было назначено на вечер пятницы. Ева с Ланой решили прогулять в этот день занятия в университете, чтобы как следует подготовить Лану к первой в ее жизни романтической встрече с представителем мужского пола. Она осталась ночевать у Евы и, лежа в кровати, долго рассказывала содержание прочитанной недавно книги, но в душе чувствовала тревогу вперемешку с радостным трепетом относительно предстоящей встречи. От этого время от времени замолкала, погружаясь в размышления, а потом, спохватившись, извинялась и продолжала свой рассказ. Ева, понимая переживания подруги, взяла ее за руку и умиротворённо произнесла:
– Да не волнуйся ты так, все будет хорошо, давай спать.
Утром девушки после легкого завтрака отправились выбирать платье для вечера, Лана, уже изрядно утомившись, стенала в примерочной:
– Ева, ты самая ужасная подруга на свете!
– Это почему? – переспросила Ева, с трудом вытаскивая застрявшую в платье Лану.
– Другие бы подруги сказали: «Будь собой, будь естественной, и он тебя обязательно полюбит». Ты что, Золушку не читала? – капризничала Лана, лениво вставляя ноги в юбку плиссе, подготовленную подругой.
– Читала я Золушку, – кряхтела Ева, раздувая налипшие на лицо локоны и застегивая пуговички на блузке Ланы, – и принц там полюбил Золушку только после того, как над ней усердно потрудилась фея-крестная. Так что собой будешь с мамой на кухне, а на свидании, будь добра, сияй! – заявила Ева, раскручивая Лану за руку, так чтобы юбка мягкой волной кружилась вокруг нее. – Готово! – заключила Ева, наконец удовлетворенно плюхаясь на пуф в примерочной.
В половине седьмого вечера Герман припарковал свой автомобиль у входа идеального, по его мнению, ресторана недалеко от Таврического сада и, вытащив ключ зажигания, позвонил Владимиру.