Элитные спецы
Шрифт:
– Рассказывай…
– Что?
– Было четыре… Осталось три… Сам проговорился… Какая мысль в голову накатила?
Сохно вздыхает:
– Раскусил, командир… Ладно… Прокурорская проверка… Астахов проболтался… Охрану начинает проверять прокуратура. А почему я или ты, или еще кто-нибудь не сможем «прокатить» под следователя Главной военной прокуратуры…
– Если там уже начинают работать следователи, они друг друга в лицо знают… – возражает Мочилов. – Легко проколоться…
– Но ведь и следаков кто-то проверяет… – Кордебалет развивает мысль
– Кроме того, существуют и следаки Генеральной прокуратуры… Они тоже могут подключиться… – полковник Согрин тоже цепляется за мысль. – И это мы можем рассматривать как продолжение учений…
– Что-то здесь есть… – нехотя соглашается Мочилов, сломленный тройной атакой со стороны спецназовцев. – Но все следует тщательно обдумать, прежде чем идти с этим к начальству… Чтобы не получилось, как в прошлый раз…
– Кстати, – добавляет Согрин. – Стоит предложить начальству выйти за рамки ограничений, наложенных учебным режимом, и включить в операцию оперативный отдел… Они-то как раз и умеют просчитывать варианты… Учения учениями, а ситуация в самом деле более серьезная, чем кажется на первый взгляд.
– Да, с этим я соглашусь… И начальство, думаю, тоже…
– А уж, имея за спиной поддержку всего «аквариума», я могу и сам реактор, если понадобится, выкрасть… – обещает Сохно. – Только грузовичок приготовьте покрупнее…
Мочилов созванивается с адъютантом начальника ГРУ, выясняет, что его ждут, и подбирает в папку документы, которые необходимо попутно подписать у начальства. Раздается телефонный звонок. Полковник смотрит на определитель номера.
– Басаргин, похоже, уже по Сохно соскучился… Игорь Алексеевич, поговори… А я побежал…
И выскакивает из кабинета – начальство не любит ждать и догонять… Согрин берет трубку:
– Полковник Согрин. Слушаю вас…
– Игорь Алексеевич, – басит Доктор Смерть так, что мембрана готова выскочить из микрофона. Полковнику невольно приходится отодвинуть от уха трубку, чтобы не оглохнуть, – у нас появились новости от младшего Ангела из Нью-Йорка… Разговор не телефонный… Приглашаем вас к нам.
– Как только Юрий Петрович нас отпустит, мы сразу к вам… Для Сохно можете что-нибудь хорошее приготовить. Он затраты оправдывает…
– Новые мысли?
– Совсем новые… Очередной «подземный ход»…
3Старший лейтенант Валерьев будит Стаса в семь часов утра. Благо, телефон под рукой – всегда рядом с диваном стоит, только руку протяни. Но рука тянется вяло, неохотно…
– Кому там спать надоело…
– Это Валерьев… Подъем! Клиент созрел…
Стас спросонья не сразу соображает, о чем идет речь:
– Кто созрел? В твоем огороде, кроме крапивы, ничего не растет…
– Ну, бестолочь… Я вообще сегодня не ложился… На общее благо вкалывал… А ты… Азеры твои… Готовы… Ночь «на подвале» пошла козлам на пользу… Буди Санька, везите сюда Лидку… Но… Осторожнее… Ко мне – только ты один заходи… Чтобы не было лишних вопросов… Сегодня с утра начальства много… Пронюхают –
– Понял… Собираюсь…
– Через сколько будешь?
– Мы-то и через полчаса прилетели б, да Лидку поднять… Как получится… Она с похмела…
– Заставь азеров ее похмелить… Они поили, пусть сами и похмеляют…
– А ты…
– Подвалишь, объясню… Действуй…
Голос у старшего лейтенанта Валерьева бодрый, чуть ли не радостный, трепещет, вибрирует довольством и ожиданием успеха. Значит, есть чему радоваться и Стасу. Стас сразу это понимает. И в самом деле чувствует бодрость, словно отсыпался целую ночь. И звонит Саньку. Этому подняться – тоже времени много не надо. Столько ждали такого дня. И Лидка должна радоваться… Тоже поторопиться обязана…
* * *Сугробы за ночь выросли не только на газонах, но и на тротуарах, сползли и на проезжую часть, сузив широкие улицы до двухполосного движения. На окраинах и того хуже… Около дома Лидки «копейка» застревает, колеса тонут в снегу, и Стасу приходится лезть в сырой липкий сугроб – толкать машину и принимать на себя летящую из-под колес грязь, перемешанную со снегом.
– Сильнее толкай…
– Давай враскачку…
Только так, прилично взмокнув, они выбираются назад, на дорогу.
– Иди пешком… – категорично заявляет Санек.
– Бабку боюсь… – признается Стас. – Не каждый раз от нее увернешься…
– Не брошу же я машину на дороге… – Санек находит подходящее оправдание. Дорога в самом деле сузилась на треть и стала опасной для стоянки. Да и бабки Санек боится не меньше, чем Стас, и потому грех не воспользоваться уважительной причиной.
Стас вздыхает, поправляет на себе прилипшую от пота куртку и выходит на узкую плохо утоптанную тропинку. Но, соблюдая осторожность, сначала обходит дом с другой стороны, уже не пугаясь сугробов, и бросает в окно комнаты Лидки пару снежков. Она выглядывает и кивает сквозь грязное стекло.
Дверь Лидка открывает без звонка. В коридоре полумрак. Они быстро проходят в комнату, там тоже полумрак.
– Покажись-ка… – командует Стас.
– Есть на что посмотреть… – зло огрызается Лидка, но поворачивает лицо к окну чуть ли не с гордостью. Так ветераны войн любят демонстрировать свои боевые шрамы.
Правая половина лица Лидки основательно припухла. Синяка нет, но отчетливо просматривается большой кровоподтек.
– Угостили за все удовольствия… Ты похмелиться хоть что-нибудь принес? – и заглядывает, как собака, в руки, хотя видит, что там ничего нет.
– Валерьев сказал, что черные тебя похмелят… Сейчас туда едем… Собирайся быстрее… Карета Санька внизу…
Лидка чуть ли не радостно сбрасывает драный халат – совсем не тот, в котором она встречала гостей за день до этого, поднимает с пола колготки и начинает натягивать их на длинные ноги. С ее ногтями это занятие опасное, ногти цепляются и мешают…
* * *Как старший лейтенант и просил, Стас проходит к нему в кабинет один. До колен в грязи и снегу, пропахший тяжелым бурлацким потом.